Герои Сталинградской битвы - Светлана Анатольевна Аргасцева Страница 62

отсутствия немцы выбили наши части из села. Отец с водителем Мишей Косолаповым и начальником разведки Аракеляном ехали по узкой улице села, как вдруг Миша резко затормозил. Отец посмотрел вперед – примерно в ста метрах от них стояли в ряд немецкие бронетранспортеры и мотоциклы, площадь была полна солдат… О том, что было дальше, отец рассказывал так: «Спрятаться или развернуться было слишком поздно. Покинуть машину и отходить назад – тоже гиблая затея: по болоту далеко не уйдешь, немцы нас расстреляют или возьмут в плен. А медлить нельзя. Решение возникло мгновенно:

– Вперед, Миша. На полной скорости вперед!

– Ну, товарищ полковник, держитесь крепче, – прошептал он. – Теперь командовать буду я…

Машина рванула с места и, набирая скорость, выехала на площадь, в самую гущу немецких мотоциклистов. Метрах в десяти от бронетранспортера Косолапов круто развернулся влево, да так, что машина сделала вираж на двух колесах. На секунду показалось, что она опрокинется. Ударившись боком о плетень, мы влетели в ту же улочку и понеслись на полной скорости. Раздались выстрелы, но было уже поздно, мы успели отъехать метров на двести и крайние дома загородили нас».

Бои в районе Казацкого продолжались три дня. Немецкое командование решило покончить с ускользавшей из их рук, обреченной, как им казалось, бригадой. Танки и пехота врага с разных сторон ворвались в Казацкое и отрезали путь к лесу. Вырваться из горящего села, в котором танки крушили и утюжили все вокруг, казалось невозможным. Но десантники все же прорвались к лесу, так и не позволив уничтожить себя.

Отцу доложили, что в бригаде осталось около 700 человек. И это было еще хорошо, это была сила! 15 сентября он узнал, что немецкие войска замкнули кольцо окружения вокруг Юго-Западного фронта. Теперь, когда сбылись самые худшие опасения, им не нужно было разрешение вышестоящего командования на выход из окружения. Командир корпуса Затевахин собрал командиров бригад и комиссаров и объявил, что принял решение пробиваться единой колонной на соединение с нашими частями. Надо было пройти через села, занятые противником. С собой брали только артиллерию, боеприпасы, раненых и продовольствие. Головной шла 6-я воздушно-десантная бригада, менее всех пострадавшая в боях. Замыкали колонну подчиненные Родимцева.

Это был невероятный поход по вражеским тылам – они шли по открытой местности на глазах у противника! Немецкие регулировщики поначалу принимали колонну за свою часть. Они стояли в стороне от дороги, парализованные страхом, понимая, что будут уничтожены при попытке поднять тревогу. Гарнизоны противника, пытавшиеся их остановить, были разгромлены. Десантники захватили восемь грузовиков, в которых разместили раненых и уставших бойцов. Немцы бросили за ними в погоню танки и бронетранспортеры. Арьергард колонны то и дело был вынужден разворачивать свою батарею и вести огонь по наседавшему врагу. 19 сентября корпус подошел к линии фронта около станции Бурынь в 40 километрах к востоку от Конотопа, развернулся для боя и ударил по противнику с тыла. Не ожидавшие этого немецкие части были смяты, корпус вышел к своим.

Бывший член Военного совета 40-й армии бригадный комиссар И. С. Грушецкий вспоминал позднее: «5-й воздушно-десантной бригаде в первый год войны пришлось многое испытать: наступать под Киевом, отступать и… быть в окружении. А. И. Родимцев всегда принимал единственно правильное решение, и оно было смелым, мужественным…»

Выход из окружения целого корпуса с людьми, готовыми сражаться, с трофеями, со всеми штабами являл собой большой успех, особенно на фоне драматических событий, связанных с окружением Юго-Западного фронта. Чтобы представить, каких усилий, мужества и воинского умения потребовало от командиров и бойцов 3-го воздушно-десантного корпуса вырваться из гитлеровских клещей, достаточно привести данные о том, что в сентябре 1941 года во вражеском кольце оказалось 452,7 тысячи человек из состава Юго-Западного фронта. Это было крупнейшее с начала войны окружение советских войск. В общей сложности из окружения пробились около 15 тысяч человек.

Опасность окружения, нависшую над Юго-Западным фронтом, в Генеральном штабе видели. Еще 29 июля начальник Генерального штаба РККА Г. К. Жуков, а в начале сентября уже новый глава Генштаба Б. М. Шапошников и его заместитель А. М. Василевский предлагали И. В. Сталину отвести войска на левый берег Днепра. Однако эти предложения Верховный главнокомандующий категорически отверг. Лишь 17 сентября командующий фронтом генерал-полковник М. П. Кирпонос, получив, по его настоянию, письменное подтверждение приказа Сталина оставить Киев, отдал распоряжение окруженным армиям пробиваться на восток. К тому времени оборона наших войск уже рухнула. При выходе из окружения в бою неподалеку от местечка Лохвицы генерал Кирпонос погиб вместе почти со всем управлением фронта.

Соединение с основными силами 40-й армии не изменило характер боев, которые вели десантники Родимцева. Вместе с другими частями Красной армии они были вынуждены отходить на восток и сражались теперь на Курской земле. 20 суток непрерывного отступления, 300 километров тягостного пути в непогоду, под бомбежками, ежедневно отражая по несколько атак. Днем десантникам приходилось держать оборону, а ночью совершать марш на восток.

Двадцатого ноября 1941 года 3-й воздушно-десантный корпус был переименован в 87-ю стрелковую дивизию, а ее командиром был назначен полковник Родимцев. А 19 января 1942 года приказом наркома обороны, за успешные боевые действия в боях за Отечество и проявленные при этом стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за массовый героизм личного состава дивизия получила наименование 13-й гвардейской. В мае 1942 года отцу было присвоено звание генерал-майора.

В конце марта дивизию Родимцева перебросили на Харьковское направление – в 28-ю армию генерал-лейтенанта Д. И. Рябышева в составе Юго-Западного фронта. 12 мая началось Харьковское сражение 1942 года. Советские войска прорвали немецкую оборону, продвинувшись за два дня вперед почти на 30 километров. Как вспоминал отец, разведчики его дивизии уже побывали на окраине Харькова. Однако, почувствовав подвох в действиях противника, советское командование приостановило наступление.

О проведении наступательной операции в районе Харькова летом 1942 года настояли командующий Юго-Западным направлением маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и член Военного совета Н. С. Хрущев. Начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников и член Ставки ВГК Г. К. Жуков выступали против этого предложения, считая, что для столь крупного наступления недостаточно сил и резервов.

Планы советского руководства стали известны противнику, поскольку 22 апреля, из-за ошибки пилота, в плен попал командующий 48-й армией Брянского фронта генерал-майор А. Г. Самохин, имевший при себе директиву Ставки и оперативную карту Харьковской наступательной операции. 17 мая противник нанес мощный контрудар. С этого дня начались жестокие оборонительные бои, перешедшие затем в общее отступление всех соединений фронта. Выполняя приказ командарма, дивизия Родимцева удерживала свой рубеж почти до конца июня. В те дни не только в дивизии, но и в штабе армии еще не знали истинных масштабов катастрофы, постигшей советские войска в полосе Юго-Западного и Южного фронтов. Однако, по отрывочной информации, доходившей до них, характеру приказов, по данным о действиях соседних соединений,