Олег Иконников - Большая Медведица Страница 61

— Открываете? — окликнули его со спины.

— Наоборот, замкнуть не могу, — Олег, матерясь на свою непредусмотрительность, распахнул дверь и в тамбуре поймал летевшую на него красавицу в плаще.

— Ты куда, радость?

— Бандиты там, в масках, грабят!

На сумасшедшей скорости выбежал Эдька.

— Вот овца, чуть не слиняла. Ты что тут делаешь?

— Наш замок не подходит, волоки родной.

Уцепив заткнувшуюся девушку за каштановые волосы, братан поволок ее назад, а Святой вышел на мокрое крыльцо и первым делом посмотрел в сторону, где пряталась пятизарядка. Все было в норме.

По Лехиной теории продавцы и покупатели, завидя его перед собой, в маске и с обрезом в руках, должны были падать в обморок и не шевелиться, но средних лет парень, продавец этой торговой точки, бандита, почему-то не испугался и, подняв над кудрявой головой табурет, на котором сидел за прилавком, попятился в угол.

— Не подходи, убью!

Не ожидавший такого оборота Ветерок опешил, но помог Эдик. Швырнув телку в объятия не знавшего, что предпринять Кота, он перепрыгнул прилавок и угнувшись от рассекающего воздух табурета, тремя тычками в печень и подбородок перевернул смелого продавца кверху тормашками. Затем прихватил его за уши и не зло, но садко шмякнул лбом об крашенные доски пола.

— Замок от входных дверей где?

— Какой еще замок?

— Соображай живей, а то нож под ребра суну.

— У директорши.

— Свяжите его покрепче.

Вера Романовна воспринимала все, как дурной сон: и кляп во рту, мешавший нормально дышать, и человека в черной шапочке, накручивающего на ее стройные ноги бельевую веревку, а когда в кабинет ястребом ворвался еще один, высокий с ножом, она просто потеряла сознание. Замок и торчавшие из него ключи лежал на столе. Молча схватив его, Эдька поспешил к брату.

— Молодец, — отметил его проворность Олег, — у вас там все путем?

— Ништяк! Костя до сих пор прижимал к себе шатенку.

— Тебе плащ ее понравился или она сама? — подставил под ее попку стул Эдик — сади ее, че вылупился и помогай ему паковаться, кивнул он на Леху.

— Тебя как кличут?

— Тамара.

— Снимай плащ и придется тебя к стулу привязать, а то ты бегать любишь.

— У меня сегодня день рождения, — умоляюще вперилась в разбойника карими очами девушка — и этот плащ мне только вчера папа подарил. Не отнимай, а?

— Врешь, красивая?

— Нет.

— Твое счастье, что у меня сердце мягкое, садись и не брыкайся. Он шустро примотал ее к стулу и, встав с пола, оглянулся.

— В туалете кто есть?

— Нету.

— А где он сам?

— Вон в том проходе.

— Спасибочки, — поднял он Тамару вместе со стулом и понес, куда она показала.

— Да, чуть не забыл. С днем ангела тебя, сейчас посмотрим цветов или духов каких приличных.

— Мне, что ли?!

— Ну не мне же.

В подсобке раздался дикий крик и бросив именинницу на пол, Эдик ломанулся туда.

— Что происходит?!

— Вот капуста шелудивая, — прижал к стеллажам вздрагивающую от страха белобрысую продавщицу Ветерок. Я полез в коробки, а она, сучка, в них тырится. Чуть не шмальнул в нее сдуру. У-у, блядво, — замахнулся он на нее стволами, дать бы тебе по твоей безмозглой головенке.

— Не трогайте ее, это моя жена.

— У вас че, семейный подряд?

— Что сегодня за денек выдался. Муж, жена, день рождения. Ладно, работай, а я ею займусь. Пошли.

— Куда?

— Сейчас увидишь, но скучно тебе не будет. Директоршу оставили отлеживаться в ее кабинете. Девушек закрыли в туалете.

— Орать станете, рты заклею, пригрозил им Эдька и, вырвав на всякий случай с внутренней стороны двери сничку, ушел.

— Пацаны, прошу вас по-людски, жену не трожьте!

— Рот закрой. Лежи и не дергайся, ничего с ней не случится, — накрыл ему башку снятым с вешалки пальто Рыжий.

Эдик прямо с плечиками, осторожно, чтобы не порвать, складывал на стеклянный прилавок женские костюмы из вываренного шелка и такие же однотонные, но очень красивые рубашки. Два шелковых пальто с бирками на вороте «Кристиан Диор» он еще аккуратней скрутил в трубочку и упаковал к огромный целлофановый мешок. Хозяйственный Леха собирал с полок шампунь, французское мыло, бутылки с голландским спиртом и наручные отечественного производства часы. Вовчик, как всегда, сгреб парфюмерию и нижнее дамское бельишко.

Теперь завопили в туалете, и сломя голову, Эдька полетал туда. На наружный шпингалет дверь его запирал Кот.

— Ты что там делал?

— Ничего — отвел он глаза в сторону.

— Просто заглянул проверить самочувствие наших подопечных, а они, курицы, вообразили черт знает, что и заверещали, нехорошие.

— Вали за мной, подмогнешь.

Промок Святой до нитки, даже носки были влажными. «Долго откупаются, почти сорок минут. Да-а, дела. Долго, нужно их выковыривать» — завернул он за тот угол пятиэтажки, в которой находились окна магазина — Ветерок его уже ждал и мякнул, что они уже отработали и готовы на выход. Времени заниматься предосторожностями просто не было, впрочем, никто ему и не мешал отворять мышеловку с подельниками. Молчком и почти волоком, не обращая на него внимания, по ступенькам крыльца упыхтели четыре узла Костя с Рыжим. Мокрый, но не от непогоды, а от пота, с сумкой на лямках поперек спины и с еще двумя в руках, младший брат встал в дверном проеме: — Олега, помогай, я не прохожу!

Святой, пригнувшись, скользнул ему под руку и, сделав в три шага разбег, ударился плечом в желтую пантеру, нарисованную во всю сумку. Эдик буквально вывалился под не на шутку разбушлатившийся дождик. Олег взял две приготовленных для него сумки с барахлом и, вынося их на крыльцо, навесил на уши дверей замок. Отпечатки стирать не стал — дождь смоет следы.

В поле зрения никого не было. Удобней пристроив мешок с пятизарядкой на одном из баулов, Олег не торопясь, направился к машине. Разгоряченные нападением приятели, подставив лица небу, о чем-то весело базарили. На «жиге», севшей днищем на асфальт от перегруза, не закрывалась даже крышка заднего багажника, и Вовка веревкой притягивал ее к кузову. Олег сунул пятизарядку в салон, а сумки на крышу — места в салоне оставалось ровно столько, чтобы уместиться шоферу.

— Пацаны, на хату шлепайте, я пешком не смогу.

«Надо менять тактику, слишком долго пашем. Где-нибудь на объекте менты нас прихватят обязательно» — измотанный перенапряжением, он устало оторвал от баранки голову и, наконец, отдышавшись, повернул ключ зажигания.

Развязываться продавцу никто не помогал и на эту операцию у него ушло примерно минут пять, еще минуты три он освобождал женщин и потом, содрав с железной шторы окна «собаку», ногой вышиб раму и выпрыгнув на улицу, рванул в общежитие к телефону. Когда два милицейских «УАЗика» подлетели к «Крабу», тачка Рыжего была уже у пятиэтажки, где снимали хату первомайцы. Святой заглушил мотор и перевел в рядом стоящие Жигули.