Арсений Головко - Вместе с флотом Страница 59

[194]

10 ноября. Прибыла 36-я авиадивизия. Теперь у нее почетное название — «Смоленская». Многие летчики из ее состава были у нас в прошлом году, так что действовать будут уже имея опыт.

Арктический конвой, как и предполагалось, отстаивается у кромки льда. Получив сообщение об этом, дал Кучерову[47] (он командует конвоем) ободряющую радиограмму: чтобы не боялся чистой воды. Ледоколы прикроем эсминцами и тральщиками. Завтра отправлю Колчина с кораблями в Иоканку и оттуда — в нужный момент — встречать конвой.

18 ноября. Закончилась-таки арктическая эпопея текущего года; суда ледокольной флотилии «И. Сталин», «Ф. Литке», «Мурман», а также шесть эскадренных миноносцев и три тральщика прибыли в Архангельск. Очень

[195]

хорошо показали себя в этом походе тральщики: обнаружили и атаковали несколько подводных лодок противника. Группа моряков-полярников с ледокольной флотилии награждена боевыми орденами. Среди награжденных В. И. Воронин, командир ледокола «И. Сталин». Это один из лучших знатоков ледового дела, представитель одного из старинных поморских родов, потомок древнейших русских мореходов, известный не только у нас после исторического первого сквозного похода «Сибирякова» по Северному морскому пути в одну навигацию. Он хорошо знает Арктику, командовал «Седовым», «Сибиряковым», «Челюскиным», «Ермаком». У него четверть века стажа в должности ледового капитана. И вот такой человек, заболев, к началу войны остался вне поля зрения Главсевморпути. Ждал, но так и не дождался, что вспомнят о нем. Тогда сам напомнил. Проявив инициативу, добился переосвидетельствования врачебной комиссии где-то в тылу, которая снабдила его оригинальной справкой: «Плавать в Арктике может, но простужаться нельзя». С этакой справкой он прибыл в Архангельск, где его произвели в старшие лейтенанты и определили читать лекции на берегу. Я узнал об этом, к сожалению не сразу, после чего переговорил с начальником Главсевморпути И. Д. Папаниным.

Теперь Воронин — капитан 2 ранга, командир флагманского ледокола и старший лоцман Северного морского пути. Еще в прошлом году он отлично справился со своими обязанностями в условиях военного времени и зарекомендовал себя ледовой проводкой лидера «Баку» и эскадренных миноносцев из Владивостока через Арктику к нам на Северный флот.

Опираться надо в этих районах на таких людей. И на моряков-полярников и на летчиков полярной авиации, как Черевичный. Только война помешала оценить по-настоящему полет, совершенный И. И. Черевичным к так называемому «полюсу недоступности» — последнему белому пятну в Арктике. Летает Черевичный блестяще и, несомненно, принадлежит к числу тех людей, у которых чувство полета является шестым чувством.

2 декабря. Конвои пошли. Сегодня в Кольский залив прибыла мурманская группа второго после восьмимесячного перерыва союзного конвоя: шесть транспортов, один танкер и восемь миноносцев. Беломорская группа конвоя — восемь транспортов — под охраной трех английских кораблей и наших эсминцев направилась в Архангельск.

[196]

Увидев густой туман, англичане еще у Кильдина отказались самостоятельно идти в Кольский залив. Пришлось подсадить к ним наших лоцманов, которые благополучно в сплошном тумане провели весь конвой в назначенные места.

Для предупреждения ударов неприятельской авиации по конвою, как только он подошел в зону видимости Кильдина, мы совершили налет на вражеские аэродромы Луостари и Хебуктен. Потеряли при этом один свой самолет (летчик Зайцев), подожженный огнем зенитной артиллерии и упавший в районе аэродрома. В бою на отходе наши летчики сбили один «мессершмитт» и один «фокке-вульф». Летчик последнего выбросился с парашютом над расположением войск 14-й армии и взят в плен. Сегодня его допрашивают в штабе армии, завтра доставят к нам.

Во всяком случае, после этих наших ударов гитлеровцы не трогали ни ту, ни другую группу конвоя.

3 декабря. С 18 часов начали предупреждающие налеты на аэродром Хебуктен, тем самым отвлекая внимание противника от беломорской группы конвоя. Она идет без потерь и сегодня должна быть в Архангельске.

14 декабря. Все время держится отвратительная погода, поэтому использовать авиацию по-настоящему до сих пор не удалось. А конвои с запада идут. Позавчера из Англии вышел очередной конвой: 19 транспортов, в том числе два танкера — один с бензином в Белое море, другой с нефтью в Кольский залив. Их прикрывают, помимо корветов-конвоиров и миноносцев, две группы кораблей — крейсерская и линейных сил. Вторую группу возглавляет линкор «Дюк оф Йорк» («Герцог Йоркский»), на котором, по сообщению английской миссии, находится командующий британским флотом метрополии адмирал Фрэзер. С чего бы? Неужели для того, чтобы лично убедиться, в каких условиях осуществляется проводка конвоев через Северную Атлантику? В миссии переполох. Начальник ее, Арчер, человек заносчивый, не в пример своему предшественнику Фишеру, попытался использовать предстоящий визит Фрэзера и задал мне уйму вовсе не обязательных вопросов. В частности, он потребовал дать ему сведения по авиации для доклада своему командующему, полагая, что при словах «для командующего флотом метрополии» мы будем так потрясены, что все немедленно

[197]

дадим ему. Очень неприятная личность этот Арчер. Я уже просил о том, чтобы его убрали от нас[48].

Прибытие линкора «Дюк оф Йорк», крейсера «Ямайка» и четырех миноносцев ожидается послезавтра. Через двое суток после этого должна прибыть крейсерская эскадра. Конвой придет двадцатого.

Для чего же все-таки жалует сюда Фрэзер?

16 декабря. «Дюк оф Йорк», «Ямайка» и четыре миноносца прибыли в назначенное время. С английского линкора тут же запросили семафором, когда адмирал Фрэзер может нанести визит командующему Северным флотом Советского Союза. В ответ на это я сообщил, что готов прибыть сам, но прошу назначить время. Тотчас последовало приглашение, и я отправился на линкор, имея уже соответствующие сведения о Фрэзере. Это видавший виды «морской волк», один из нынешних столпов Британского адмиралтейства. Биография его мне известна, поэтому, когда один из моих собеседников-англичан (начальник штаба Фрэзера) спросил, знаю ли я, что адмирал бывал в России, между нами состоялся краткий, но любопытный разговор.

— Знаю, — ответил я.

Собеседник (придав таинственное выражение своему лицу):

— И что адмирал воевал против большевиков?

— Знаю, — снова ответил я. — Осенью восемнадцатого года, на Каспии, вместе с генералом Денстервиллем.