Иосиф Прут - Неподдающиеся Страница 58

��Но, господин Прут! Я же вам предлагаю золотое дело�

Дед встал. Это уже кое-чем грозило. Тогда вмешался я:

��Одну минуту! Давайте эту облигацию мне.

��Дурак!�� не сдержался дед.�� Дай тебе, дураку, волю, ты все свои деньги промотаешь!

Разговор длился еще минуту, но в резких, повышенных тонах.

Шавиньер клялся, что билет беспроигрышный и что десять тысяч у нас в кармане. Дед обзывал продавца жуликом и вруном. Но в конце концов сдался, и облигация была куплена.

Господа! Граждане! Мои дорогие читатели! Вы не поверите: тираж состоялся, и дед выиграл эту огромную сумму. Невероятно!!!

В тот же день явился бледный как смерть, дрожащий Шавиньер: ведь он держал в своих руках целое состояние и� отдал его. Шавиньер бормотал:

��Ну, что я говорил?! А вы � не верили! Я же знал наверняка, что она выиграет.

��Тогда почему ты себе ее не оставил?�� спросил дед.

��Не имею права: обязан продавать! Ведь это � моя работа.

��Чудо!�� произнес мой растроганный старик.�� Ладно! За твою честность предлагаю тебе: или тысячу рублей сразу, или я кладу в банк эти десять тысяч, чтобы процент с моих денег получал ты! Это � триста целковых в год! Значит, двадцать пять в месяц! И сразу кончатся твои заботы. Решай!

Шавиньер думал недолго:

��Давайте тысячу сразу!

��Все-таки � дурак!�� усмехнулся дед.�� Тебе же еще жить не меньше, как лет тридцать! Будешь обеспечен до конца дней своих! А тысячу ты промотаешь быстро�

��Нет! Давайте тысячу сейчас.

��Но почему? Ведь�

��Потому что,�� перебил деда Шавиньер,�� с вашим сумасшедшим везением я могу умереть завтра!

Наступил предновогодний день. После обеда дед сказал:

��Одевайся поприличней! Через час поедем на благотворительное собрание в Коммерческий клуб!

��По какому поводу? Почему я должен туда ехать?

��Потому что будет сбор средств в пользу ребят � твоих ровесников, которые не имеют возможности платить за обучение. Да, не забудь взять деньги!

Оделся я празднично. Захватил несколько крупных купюр разного достоинства.

Вез нас на санях все тот же глухонемой Семен. Подъехали к зимнему зданию клуба. Вошли.

В гардеробе, на вешалке, я оставил свои швейцарские пальто и берет, а затем, не дожидаясь деда, поднялся в зал.