Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии - Федор Петрович Васильев Страница 53

что если он меня за трое суток доведет, то выдам 100 грамм спирта и табаку. Махорка выдавалась солдатам, а офицерам на Севере вручали трубочный табак «Золотое руно». Все местные жители, особенно женщины, очень любят курить трубку или жевать табак. И только потом я понял, какую совершил ошибку — проводник смекнул, что у меня есть спирт. Едем-едем, первая остановка, он говорит, мол, собачка устал, давай костер разводить и чай пить. Что интересно, чукчи очень быстро разводят костер — с одной спички. Специалисты в этом деле знатные. Смотрю, проводник едет впереди, время от времени соскакивает с нарт и собирает сухие веточки. В итоге остановились, разожгли костер, и я стал готовить чай. Проводник от чая отказался, попросил спирта, я ему налил стопку, причем они пьют его неразведенным. Только чайник вскипел и я стал его в кружку наливать, как он свернулся возле костра и спит. Потом еле-еле его растолкал, и мы поехали. Он усек про спирт, и всю дорогу остановки делал, якобы собачек жалел. И вдруг на третьи сутки уже темнеет, скоро, по идее, должно быть Хаилино, я его спрашиваю, когда же деревня будет. Проводник говорит: «Вот-вот, скоро Хаилино». И дорога проторенная идет, собачки бегут хорошо, как вдруг чукча поворачивает собак, командует «ках-ках», т. е. вправо, и мы залезли в какие-то заросли. Проехали минут пять или десять, и тут он заявляет: «Однако, начальник, мы заблудились». Как заблудились, думаю. Но он уперся и сказал, что будем спать. Спать, значит спать, начали костер разводить, а веток подходящих нет, только сырые, они шипят и не разгораются. К счастью, у меня в нартах был фанерный ящик, я его разломал, и тогда мы чай попили. Остатки спирта я ему вылил. Рассвет, поднимаюсь, проводник меня будит, и еще сидя в спальном мешке, я вижу невдалеке дым из труб. Морозное утро, дым поднимается очень спокойно. Оказалось, что Хаилино было совсем рядом. Я, конечно, на проводника напустился, но что с ним поделаешь. Приехал к председателю местного совхоза Токареву, он слыл одним из лучших хозяйственников на Камчатке. Председатель приказал моих собачек убрать из нарт и накормить, а также дать им отдых. Меня же оставил ночевать у себя в доме, его жена работала бухгалтером в совхозе. И строго-настрого предупредил местных жителей, чтобы никакие вещи у меня из нарт не пропали. Уже у Токарева дома я рассказал этот случай, он мне говорит: «Учти на будущее, чукчам никогда нельзя показывать флягу, а тем более говорить, что у тебя спирт есть. Будет мучать тебя до тех пор, пока все не вылакает!» Так мой проводник и сделал.

Строительство заставы на о. Ратманова, октябрь 1941 года

В 1945 году война с Германией закончилась, победа меня застала на заставе. И 9 августа началась советско-японская война. Пограничники 60-го погранотряда вошли в сводный батальон морской пехоты под командованием майора Тимофея Алексеевича Почтарева, моя застава была включена в качестве взвода. Батальон готовился к высадке на остров Шикотан, самый крупный остров Малой гряды Курильских островов. Конечно, все заставы, которые имели дело с японцами, как и я, записали в этот батальон. И передо мной была поставлена задача — взять все японские базы под охрану, японцев интернировать и не дать им возможность уничтожить оборудование и повредить заводы. Все имущество нужно было передать советским рыбным предприятиям. Когда я это делал, то брал с собой представителей наших советских рыбных заводов, все имущество сразу описывали и ждали, когда придет за японцами судно. Я их отправлял на родину. Японцы вели себя тихо и не сопротивлялись, мне кажется, вообще же они, когда прибыли на лов, то уже знали, что может начаться война, потому что как-то изначально вели себя очень тихо. А вот на Курилы мне не довелось высаживаться, хотя после войны меня записали в участники операции в связи с тем, что я вошел в состав батальона. Но я не высаживался и в личном деле приказал не отмечать информацию о моей якобы высадке.

Михаил Николаевич Сидоров у караульного поста в декабре 1941 года с ездовыми собаками Пушок, Хильда

Потом в 1947-м году меня отправляют во Всесоюзную школу усовершенствования офицерского состава пограничных войск СССР. Она располагалась в Украине в г. Каменец-Подольский. На один год приехал, проучился, по идее нужно возвращаться в свою часть, но я очень не хотел возвращаться на Север, ведь по всем правилам таких офицеров, как я, меняли каждые три года. Подошел я к начальнику училища полковнику Долгову, обратился к нему с просьбой перевести в другую часть, он посоветовал написать рапорт, который отправят в Москву. Я все сделал, жду, и вдруг приезжает из московского отдела МГБ полковник. Вызвал меня в кабинет, предложил служить в Кремлевском полку, но я отказался, по рассказам курсантов я уже знал, что служба там тяжелая и неблагодарная. В итоге меня отправили в Молдавский пограничный округ, где я возглавил 8-ю заставу 22-го пограничного отряда, которая прикрывала небольшой город Леова, расположенный поблизости от границы с Румынией, проходившей по р. Прут. Территория наблюдения — 16 километров, у всех пограничников уже были автоматы АК-47. Кстати, тогда в Молдавский пограничный округ входил и Крым вплоть до Новороссийска, только там начинался Грузинский пограничный округ. Это уже с 1954 года крымские пограничники стали подчиняться Юго-Западному пограничному округу, штаб которого был расположен сначала во Львове, а потом в Киеве. Здесь в период моей службе было 5 задержаний. За эти успехи в 1951-м году я был награжден Орденом Отечественной войны I степени.

И тут о себе на границе дали знать отголоски войны. В Алуште в 1950-м году рыбаки и пограничники задержали шпиона, который пришел на шлюпке из Турции. Он был крымским татарином, уроженцем Алуштинского района, поэтому хорошо знал эту местность. Он в Севастополе попал в плен, пошел на сотрудничество с фашистами, затем немцы передали его США. Американцы долго готовили шпиона в четырехгодичной американской разведывательной школе ЦРУ, которая была расположена на территории Турции. После обучения его на катере подбросили до нашего берега, а дальше он должен был двигаться самостоятельно на шлюпке, замаскированной под прогулочную лодку. С ним было 2 пистолета и шифры с картами, а также подвесной мотор американского происхождения. Рассвет застал шпиона в районе Алушты, он ориентировался на гору Аюдаг. Шлюпка была окрашена под белый цвет. Дело в том, что в