Хождение во власть - Анатолий Александрович Собчак Страница 51

Надо думать, что Горбачев и сам смутился своей оплошности. Когда после этого депутат Владислав Шаповаленко едва успел подойти к микрофону и произнести: „Вопрос можно?..“ — Председатель Верховного Совета его просто оборвал:

— У вас много вопросов. Надо двигаться вперед.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что же хотел спросить депутат. Во всяком случае, у многих и многих на уме было одно: кто же нами руководит? Коммунистическая партия или государственные структуры? Выходит, что нами продолжает править генсек, получающий зарплату в Политбюро и, очевидно, там и числящий себя профессионалом? А работу в качестве Председателя Верховного Совета он сам рассматривает как работу лишь по совместительству, да еще и на общественных началах?

Теперь, перечитывая белые книжечки бюллетеней Съезда, я понимаю, что такую грубую политическую ошибку Горбачев мог сделать тогда только после шока от первого, столь неприятного для него съездовского голосования. Безусловный лидер в той, мало похожей на шахматы игре, которая называется политикой, он привык играть белыми: начинал партию и всегда добивался победного преимущества. Парламентская бестактность по поводу заработной платы члена Политбюро может быть объяснима только одним: он говорил, думая в эти минуты стресса совсем о другом.

О чем? Это тоже нетрудно угадать: если за линию Горбачева проголосовало менее трети депутатов (хотя вместе с 64 голосами воздержавшихся это и позволило отклонить поправку), есть ли у него шанс набрать большинство на выборах Президента?

Вопрос гамлетовский. И не только для Горбачева жизненно важный. Боюсь, что не понимали этого только радикал-демократы. Лигачев „со товарищи“ не могли не понимать.

Эта ошибка Горбачева действительно могла дорого ему стоить. Съезд, обидевшись на лидера, почувствовал себя околпаченным. Казалось, что Президиум просто насмехается над депутатами: и эта зарплата члена Политбюро, и это злосчастное голосование, разрешившее совмещение постов, хотя почти две трети зала были против… Что-то детское, уязвленное витало в воздухе того заседания.

Повторю: всего этого можно было избежать, если бы Горбачев согласился на временное наделение его полномочиями Президента до принятия Конституции и всеобщих выборов. Но он хотел быть застрахованным: рейтинг его по стране падал, а рейтинг, скажем, Ельцина рос буквально по часам. За публикацию рейтинга, составленного по читательской почте „Аргументов и фактов“, едва не был уволен редактор самого популярного в СССР еженедельника Владислав Старков.

Многие депутаты в те дни III Съезда заняли жесткую по отношению к Горбачеву позицию: мол, наши избиратели не давали нам полномочий выборщиков Президента. Нужно всенародное обсуждение и всенародные выборы.

Говорили зло и аргументированно.

Депутат Борис Крыжков из города Дзержинска (Горьковская область) привел данные мини-референдума, проведенного 4 марта в этом небольшом промышленном городе. Из 17 тысяч человек, опрошенных на избирательных участках, 13 тысяч — за прямые всенародные выборы и только 3700 избирателей — за выборы Президента на Съезде. То есть 75 процентов за выборы всем миром!

„Думаю, что в ваших избирательных участках было бы то же самое, если бы вы провели такую же работу“, — резюмировал депутат, обращаясь к Съезду.

Спорить с этим было невозможно.

Это можно было только пропустить мимо ушей, не заметить.

Итак — кризис. Причем тяжелейший.

В тот день я участвовал в работе редакционной комиссии, как юрист просматривал и правил проекты готовящихся решений. Редакционная комиссия собирается за сценой, в комнатах, где в перерыве отдыхают члены Президиума.

Вокруг руководителей высшего ранга всегда целый шлейф помощников, референтов, каких-то людей со знакомыми лицами, ничего не говорящими фамилиями и непонятным для непосвященного кругом обязанностей. Идет массированный обмен информацией по формуле „А вы знаете, что…“. Начался перерыв, и эти люди заполнили помещение.

Кто-то пересказал слова Горбачева: мол, если его не изберут, он уходит в отставку. Спонтанная минута молчания, и сразу же горячее обсуждение — а кто вместо? Называются разные имена, и прежде всего Николая Ивановича Рыжкова…

Эти люди — маклеры на политической бирже. Если акции одного политика падают, то у других соответственно повышаются.

В тот день политическую биржу трясло, и кулуарные маклеры без устали просчитывали варианты, чтобы потом сообщить результат своим патронам.

Я сидел в этой комнате давно, на меня не обращали внимания, и я стал невольным свидетелем этих политических (или околополитических) игр.

Даже если не придавать слишком серьезного значения тому, что творилось в этой комнате за сценой, все равно было от чего похолодеть.

Тут ко мне и подошел Николай Ильич Травкин:

— Вы слышали про возможную отставку и про то, кого нам прочат взамен?..

— Увы, слышал.

— Если мы допустим неизбрание Горбачева на Съезде, то мы ввергнем страну в хаос!

Я полностью был с ним согласен. Приняв два первых раздела проекта закона о президентстве, Съезд уже учредил пост Президента СССР, проголосовав за внесение соответствующей поправки в Конституцию. Оставались третий и четвертый разделы, где утверждалось, что первый Президент СССР избирается непосредственно на Съезде народных депутатов, а весь закон вводится в действие с момента его принятия. Если бы третий раздел прошел в иной редакции и было бы решено, что первый Президент избирается всенародно, это означало бы катастрофу. Учредить должность Президента и не избрать его — значит просто отстранить лидера от власти, окончательно превратить главное должностное лицо государства в спикера Верховного Совета. А верховная, президентская власть могла быть передана в руки… ну, к примеру, того же Рыжкова.

Для подготовки всенародных выборов Президента нужно как минимум два-три месяца. Ведь требуется создать избиркомы, подготовить участки, документацию, бюллетени… Значит, на два или три месяца страна остается без руководителя. Но еще хуже — без лидера, потому что не избранный Президентом Горбачев уже и формально лишался этой своей роли.

Власть вновь вернулась бы к КПСС, и демократизацию можно было похоронить.

Все произошло бы само собой. Учитывая расклад сил в Центральном Комитете КПСС, экс-лидера можно было без труда изгнать и из Политбюро. (В ЦК у Горбачева никогда не было большинства. Другое дело, что большинство вынуждено было его терпеть