Иосиф Прут - Неподдающиеся Страница 51

��Почему, папа?�� спросила удивленная мама.

��Не хочу, чтобы моя дочь выходила замуж за человека, которому я даю десять копеек �на чай�, когда прихожу в банк или клуб.

Тут не сдержался я:

��Дедушка! Ты даешь �на чай� швейцару! А Леон � чудесный молодой человек. И к тому же он не швейцар, а швейцарец!

��Это одно и то же!�� безапелляционно заявил дед Аптекман.�� Пусть Нюся вернется домой, отсидит в тюрьме за то, что стреляла в губернатора, сколько положено, и выйдет замуж за приличного человека. Швейцарцу не отдам и приданого не дам! Точка!

Тогда моя мама сказала решительно:

��В таком случае я ей отдам свое. Ведь оно не тронуто�

��Это � твое дело! А я � не дам ни копейки,�� закончил разговор дед.

Мама перевела со своего текущего счета в банке сорок тысяч рублей � Нюсе. Сумма � по тем временам � огромная, составлявшая сто тысяч швейцарских франков. И молодые люди, Нюся и Леон Хельг, спокойно могли начать совместную жизнь. Мне довелось присутствовать на их свадьбе, так как мое пребывание на Родине в 1908 году было коротким. Оно закончилось тем, что врачи приказали немедленно отправить меня обратно в Швейцарию: я еще не был здоров и не мог остаться жить дома.

Моей �высылке� способствовал еще один эпизод. В Летнем театре городского сада появилось объявление о постановке новой пьесы.

Проезжая мимо в нашей коляске, я вдруг прочел в застекленной афише анонс: �В Летнем театре смотрите новую постановку: �Жиды-контрабандисты��.

Толкнув в спину глухонемого кучера Семена, я указал ему на плакат. Семен понимающе закивал и остановил лошадь.

Соскочив на землю, я подобрал первый попавшийся булыжник и запустил им в витрину.

Затем, по дороге к дому, я заметил мирно пасшуюся свинью. Приказав кучеру снова остановиться, я выскочил и дал знак Семену продолжать путь без меня. Оседлал несчастное животное. Так, верхом на перепуганном борове, въехал во двор своего дома.

Домочадцам я с возмущением рассказал о случившемся. И несмотря на объяснения взрослых, что это не оскорбление еврейского народа, а просто литературное название спектакля, повторил акцию протеста с битьем вновь вставленного стекла на следующий день.