Николай Черкашин - Белая карта Страница 50

Воистину, скажи мне кто твой друг…

РУКОЮ АННЫ. «…Подгурский сказал, что Александр Васильевич тоже приглашен, но очень занят, так как сдает дела Минной дивизии, и вряд ли сможет быть. Но он приехал. Приехал с цветами хозяйке дома и мне, и весь вечер мы провели вдвоем. Он просил разрешения писать мне, я разрешила.

И целую неделю мы встречались - с вечера до утра. Все собрались на проводы: его любили.

Морское собрание - летнее - в Ревеле расположено в Катринентале. Это прекрасный парк, посаженный еще Петром Великим в честь его жены Екатерины. Мы то сидели за столом, то бродили по аллеям парка и никак не могли расстаться…».

Однако расставаться приходилось не только с милой Анной, но и с родным Балтийским флотом, с десятками верных старых друзей.

Невозможно было побывать на каждом корабле Минной дивизии, разбросанной по всей Балтике, попрощаться с каждой командой, с каждым командиром. Поэтому Колчак оставил в штабе письмо, обращенное сразу ко всем боевым сослуживцам:

«Великую милость и доверие, оказанные мне Государем Императором, я прежде всего отношу к Минной дивизии и тем судам, входящим в состав сил Рижского залива, которыми я имел честь и счастье командовать… Лично я никогда не желал бы командовать лучшей боевой частью, чем Минная дивизия с ее блестящим офицерским составом, с отличными командами, с ее постоянным военным направлением духа, носящим традиции основателя своего покойного ныне адмирал Николая Оттовича. И теперь, прощаясь с Минной дивизией, я испытываю те же чувства, как при разлуке с самым близким, дорогим и любимым в жизни».

РУКОЮ ОЧЕВИДЦА: «В Ревеле, - вспоминал Бубнов, - Колчак в один день сдал командование Минной дивизией и, взяв с собой капитана 1-го ранга М.И. Смирнова - того самого, который был при Дарданелльской операции - для назначения его вместо Кетлинского начальником оперативного отделения штаба Черноморского флота, выехал в тот же день со мной в Ставку».

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА. Контр-адмирал Смирнов Михаил Иванович. Родился в 1880 году. Вышел из Морского корпуса мичманом в 1899 году в Сибирскую флотилию. Начал службу младшим флаг-офицером Штаба начальника эскадры Тихоокеанского флота. Участвовал в загранплаваниях на крейсере «Россия». На нем же встретил японскую войну уже флаг-офицером при командующем флотилией в Тихом океане.

С 1906 году - обер-офицер Морского Генерального штаба. В первую мировую войну - в Минной дивизии. Командовал эскадренным миноносцем «Казанец». Был офицером связи в англо-французской эскадре во время Дарданелльской операции.

20 ноября 1918 года произведен в контр-адмиралы. Морской министр в Сибирском правительстве.

После гражданской войны эмигрировал во Францию. В 1930 году опубликовал написанную им биографическую книгу «Адмирал Колчак», автор других печатных работ, в частности «Действия боевой речной флотилии на Каме в 1919 г.»

Скончался в Лондоне осенью 1940 года.

Именно Михаил Смирнов стал верным оруженосцем адмирала Колчака, его младшим другом и ближайшим помощником. Верность гардемаринской еще дружбе Смирнов сохранил до последних дней своей жизни.

ФЛОТУ СНЯТЬСЯ С ЯКОРЯ!

Путь из Ревеля в Могилев лежал через Псков. Колеса выстукивали четко: «В Став-ку! В Став-ку! В Став-ку!»

Клубы паровозного дыма проносились за вагонными окнами и вязли в придорожных осинах.

В купе курьерского поезда их было трое: капитан 2 ранга Бубнов, вице-адмирал Колчак и капитан 1 ранга Смирнов - все в приподнятом радужном настроении. Колчак достал из походного чемоданчика, кочевавшего с ним по кораблям и вагонам, бутылку старки. Этот жест как бы сгладил разницу в чинах и вызвал веселое оживление. Колчак первым снял свой белоснежный китель с адмиральскими орлами на широком золоте погон, повесил на плечики, остальные немедленно последовали его примеру. Все остались в одинаково белых шелковых рубашках, отчего в купе стало и вовсе по домашнему просто и весело.

- Ого - довоенная еще! - Изучил наклейку Бубнов. Смирнов нарезал лимон и разложил на тарелочке, принесенной проводником, шпроты и маслины. Старку разлили по чайным стаканам - «до места», то бишь на три четверти ниже ватерлинии.

- Ну, Александр Васильевич, - радостно поднял импровизированную «рюмку» Бубнов, - с назначением! Дай тебе Бог оправдать все надежды на тебя возложенные. Не мы - Россия их возложила. Дай Бог!

Огненный напиток разошелся по жилам горячими струями…

- Теперь отвечу на главный вопрос, Александр Васильевич: почему Севастополь, а не Балтика.

Глаза Бубнова враз сделались строгими и озабоченными. Пряный хмель ничуть не туманил его мысли, только придал жару его суждениям:

- С Балтики Берлин не возьмешь. Но ключи от Берлина - в Константинополе. Если мы встанем на Босфоре, значит младотуркам - конец, значит Турция немедленно выходит из войны. И вся наша Кавказская армия - а это четверть миллиона штыков - перебрасывается на главные театры - в Галицию и Польшу. Да англичане бы смогли вывести из Египта полста тысяч бойцов и бросить их против немцев во Франции.

Вот и получается, что военная сила противника уменьшается на 700 000 солдат (500 000 турок и 200 000 болгар), а военная сила Антанты возрастает на 300 000 бойцов (250 000 Кавказская армия плюс 50 000 англичан). Конечно, это голые цифры. Но! Разве дисбаланс в миллион человек не сместит центр тяжести войны в нашу пользу?

Далее. Россия немедленно налаживает кратчайшую связь с союзниками через черноморские проливы. К ним идет наше зерно и продовольствие, к нам - их снаряды и прочие военные припасы. Это же не через Архангельск возить…

Если Константинополь падет, за ним посыплется весь Тройственный союз: и София, и Вена…

Босфор надо взять не позднее нынешней осени! Транспортная флотилия готова. Дредноуты готовы. Нужны десантные дивизии. Их еще не выделили. И нужен флотовождь. Босфор должен быть взят так же верно, как Карфаген должен быть разрушен.

Давайте еще раз, други, - за то, чтобы Колчак-Полярный стал Колчаком-Босфорским!

Выпили быстро - залпом - как пили только в Минной дивизии, запрокидывая голову и выдыхая коротко - «Г-ха», морщась и прибавляя при этом, обращаясь к соседу «Никогда не пей - гадость!», (На линкорах - споловинивали - пили в два приема). Закусывали тоже по-разному: на крейсерах - мгновенно, на линкорах - неторопливо, а на миноносцах пили п о д з а п а х, нюхая корочку хлеба.

- Простите за длинный спич, - снова начал Бубнов, - но, кажется, англичане готовы уступить нам честь взятия Босфора, а заодно и Дарданелл…

- В чем у них загвоздка вышла? - спросил Колчак, наполняя «рюмки» по третьему кругу.

- А это надо у Смирнова-Дарданелльского спросить. Он там был, он все сам видел. Ну-ка, Миша - дай ответ.