Пушкин. Наше время. Встречи на корабле современности - Гаянэ Левоновна Степанян Страница 5

ГС:

Хорошо бы дожить до времен, когда это будет звучать не иронично.

МВ:

Да. И Пушкин тоже чувствовал себя частью этого контекста. Мятлевы, Мусины, Пушкины – все они вышли из одной среды.

Арап Петра Великого

ГС:

А вот что Пушкин пишет про своего легендарного прадеда: «Родословная матери моей еще любопытнее. Дед ее был негр, сын владетельного князька. Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где содержался он аманатом, и отослал его Петру Первому…» (Там же. С. 57) Аманат – это заложник. И этот дед (прадед Александра Сергеевича) станет частью семейного мифа. Итак, Ибрагим Петрович Ганнибал. На самом деле Петр I хотел его при крещении наречь Петром, но он сохранил свое имя. Ибрагим – это семитское имя, иначе говоря, Авраам. А Петрович – это в честь крестного отца. Пушкин много расспрашивал о Ганнибале своего двоюродного деда Петра Абрамовича Ганнибала – рядом с Михайловским есть его имение Петровское. И когда уже при Николае I Пушкин становится придворным историографом, он ищет любые документы, связанные с упоминаниями предка. Мы встречаем Ганнибала во многих произведениях: и в «Евгении Онегине» (в примечаниях Пушкина к первому изданию), и в незаконченном романе «Арап Петра Великого», и в «Моей родословной», и в «Опровержении на критики».

МВ:

Да, плюс к этому намеки на «мой арапский профиль». И здесь нужно заметить, что вопрос об этнической принадлежности Ибрагима Ганнибала долгое время был совершенно никому не интересен, но сейчас в связи с афроамериканской темой, с Black Lives Matter, приобрел остроту. Кем, собственно, был Ибрагим Ганнибал? Сам Александр Сергеевич, видимо, полагал, что он был негром, как бы мы сейчас сказали, из Экваториальной Африки. Но по этому поводу есть очень большие сомнения. Имя Ибрагим явно говорит о том, что он был мусульманином, и в том, что он был черным, есть большие сомнения.

ГС:

Да, имя арабское, из Святого Корана. В современной черной Африке ислам тоже очень распространен. Но во времена Пушкина это было не так.

МВ:

Вот именно. В общем, я сомневаюсь, что Ибрагим Петрович Ганнибал был прямо черным экваториальным африканцем. Скорее он был смуглым арабом. Так что Пушкин напрасно считал себя «потомком негров безобразных».

ГС:

Он и в рисунках утрировал свой профиль, чтобы волосы обязательно вьющиеся, нос мясистый.

МВ:

Так что сейчас, когда Пушкина определяют в «афрорусские писатели», это все-таки больше анекдот и конъюнктура, чем что-то имеющее под собой исторические основания. Но это не имеет большого значения. Интересно вот что: нынче много говорят про толерантность: необходимо ее развивать, развивать «этнический дальтонизм» – когда вообще в упор не замечаешь, какого цвета кожа твоего собеседника и коллеги. Сейчас для Америки это очень большая проблема – расовые волнения, расовые беспорядки, то, что мы видим в новостях. Но получается, что для России это не было важно еще в XVIII веке. Были ли предки Пушкина арабами (или арапами) или негроидами, это никак не сказывалось ни на карьере, ни на семейном положении. Они делали карьеру, женились, и никто никогда не делал большой истории из того, какого цвета у них кожа или какой формы нос.

ГС:

Более того: о том, что мы сейчас называем толерантностью, Пушкин говорит в «Памятнике», ты вот уже упомянул «финна» Балтрушайтиса, но он же там перечисляет разные народы на равных основаниях: «…и гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг степей калмык» (Т. 3. С. 340).

МВ:

Причем он делает замечательную оговорку (что называется, каждое слово неслучайно): не просто «дикой тунгус», но ныне дикой.

ГС:

То есть все у него впереди.

МВ:

Да, у него все впереди. А еще есть ультраромантическая версия, что Пушкин вовсе не потомок Ганнибалов, потому что его бабушка согрешила с уникальным для русского высшего общества человеком по имени Александр Порюс-Визапур (или Визапурский), утверждавшим, что он индийский князь.

ГС:

Это как?!

МВ:

О, тут целая история. Причем с географией. Александр Порюс-Визапур впервые упоминается в русских документах в 1783 году, когда его десятилетним записали сержантом в Киевский гренадерский полк – вероятно, в рамках далекоидущего екатерининского «индийского проекта». Проект не реализовался; но Визапур, хоть и не стал русским наместником Индии или кем-то в этом духе, сделал успешную карьеру – и успешно кружил головы дамам. В том числе вскружил и Марии Ганнибал, урожденной Пушкиной. И, собственно, именно из-за этого Осип Ганнибал и бил жестоко свою жену (что, конечно, все равно отвратительно) и быстро ее бросил. Откуда этот экстравагантный русский индус взялся на самом деле, точно неизвестно. Фамилия Порюс – явно символическая, данная в честь пенджабского раджи Пора (латинское Porus), единственного достойного противника в Индостане и впоследствии союзника Александра Македонского. А Визапур – современный Биджапур. Но есть подозрение, что «индийский князь» – это просто то же, что цыганский барон! Ведь цыгане – ромы – выходцы из Северной Индии. И все, что мы связываем в личности Пушкина с негритянским, на самом деле цыганское: курчавость, смуглость, охота к перемене мест… Кстати, Порюс-Визапур был известным «метрономаном», то есть легко складывал стихи.

ГС:

Поразительно!

МВ:

Да, звучит соблазнительно, но источники сомнительные. Эдак можно Пушкина и потомком сына царицы Савской от царя Соломона объявить. Как будто это что-то объясняет.

ГС:

На самом деле это еще одно подтверждение того, что один и тот же факт может лечь в основу историй с противоположным знаком. С одной стороны, мы говорим про толерантность, про то, что Пушкина мало беспокоило, какие у него могут быть корни. Интересно, что этот же факт, который Пушкин клал в основу своего семейного, персонального мифа как факт, который его возвышает, недруги Пушкина пытались использовать против Александра Сергеевича. Я сейчас говорю про Фаддея Булгарина. Он был очень нечистоплотный журналист.

МВ:

Знаешь, «нечистоплотный журналист» – это плеоназм. Он был успешный журналист, и этим все сказано.

ГС:

Более чем успешный. Во времена Пушкина Булгарин был более читаем.

МВ:

Да, причем и как журналист, и как беллетрист.

ГС:

И вот Булгарин попытался уязвить Пушкина – у них были скверные отношения – тем, что его прадеда купили за бутылку рома. И Пушкин в «Опровержении на критики» пишет: «В одной газете (почти официальной)[12] сказано было, что прадед мой Абрам Петрович Ганнибал, крестник и воспитанник Петра Великого, наперсник