Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию - Джон Гай Страница 5

К счастью, Анна оказалась избавлена от этих ужасов. В качестве прощального акта милосердия по отношению к женщине, которую он когда-то называл «своей возлюбленной», а может быть в качестве язвительного напоминания о ее любви к Франции, Генрих послал в Кале за опытным палачом, который умел обращаться с двуручным французским мечом. Палач обошелся недешево: за свою работу он затребовал 100 золотых экю[9] (свыше 23 000 фунтов в пересчете на современные деньги; см. раздел «Даты, правописание, денежные единицы»21).

Пока одна из фрейлин надевала повязку на глаза Анны, та несколько раз произнесла: «Тебе, Господи, я вверяю свою душу. Иисусе, прими мою душу»22. Эти слова были знаком для палача. Раздался свист рассекаемого мечом воздуха, и одним ударом голова была отсечена. Сэр Джон Спелман, один из присутствовавших на казни королевских судей, записал свои впечатления в личном дневнике: «Он выполнил свою работу очень хорошо… когда голова упала на землю, губы и глаза еще двигались». По воспоминаниям французского очевидца, удар был произведен быстрее, чем можно было вымолвить «Отче наш»23. Ничего не говорится о реакции толпы, кроме общеизвестного мнения, что она умерла «отважно», однако с трудом можно поверить в то, что ни у кого в тот момент не перехватило дыхание. Если кто-то и сомневался в справедливости обвинения, распространяться об этом не следовало. Никто не осмеливался в открытую горевать о казненной королеве, иначе его постигла бы та же участь. Совесть Генриха была чиста: она заплатила, вполне заслуженно, за свои грехи и предательство24.

Одна из фрейлин накрыла отрубленную голову льняной тканью, а другие завернули обезглавленное тело в простыню25. Затем останки отнесли к капелле Святого Петра в оковах, находившейся примерно в семидесяти ярдах[10], в северо-западной части Тауэра. Там с Анны сняли одежду – служащие Тауэра забрали дорогие ткани себе в качестве награды,– и тело было уложено в деревянный ящик из вяза, в котором раньше хранились заготовки для луков, предназначенные для отправки в Ирландию. В суматохе перед казнью забыли или просто не осмелились снять мерки для гроба, и его заменил простой деревянный ящик26.

В полдень гроб был захоронен, траурной церемонии не было, его просто зарыли под полом алтарного помещения рядом с главным алтарем27. Там тело королевы покоилось до 1876 года, когда во время реставрационных работ в Тауэре, которые еще в 1850-х годах были инициированы принцем Альбертом, останки, предположительно принадлежавшие королеве, были эксгумированы. План состоял в том, чтобы идентифицировать погребенные там тела и перезахоронить, установив таблички с именами. Обнаруженные на глубине двух футов[11] кости, как выяснилось, принадлежали женщине среднего роста, умершей в расцвете лет. Лоб и нижняя челюсть были маленькими и пропорциональными. Скелет оказался на удивление миниатюрным, особенно в одном месте – первый шейный позвонок у основания черепа – свидетельство того, что у Анны была «тонкая шея»28.

Как известно, у Генриха было шесть жен, про участь которых говорится в стишке, знакомом школьникам по всему миру: «Разведена, обезглавлена, умерла; разведена, обезглавлена, осталась жива». Почему же из всех браков именно этот требует свежего взгляда и более пристального изучения? Частично ответ на этот вопрос связан с личностью самого Генриха и его политикой: ни одна из его жен не возбуждала в нем такой страсти и не вызывала такого неподдельного уважения, как эта женщина. Ради любви к Анне он отказался от своей семьи, своего окружения и многих подданных; ради нее он погубил и уничтожил тех, кого когда-то считал своими сторонниками и друзьями; ради нее он разорвал отношения с папой римским, использовал парламент для принятия законов, изменивших религиозные убеждения народа, покончил с вековыми традициями страны и угрожал Европе войной.

Другая часть ответа имеет культурную и психологическую подоплеку: ни одна из жен Генриха не оставила столь глубокого следа в воображении народа, как Анна. Ее судьба продолжает приковывать к себе внимание и вдохновляет на создание бесчисленных документальных и художественных произведений, пьес, стихов, фильмов, веб-сайтов и даже опер (здесь можно привести в пример оперу Доницетти). В интернет-магазинах можно купить «костюмы Анны Болейн», куклы, ожерелья и кольца. Сувенирный магазин в замке Хивер предлагает купить резиновую уточку для ванны, на голове которой красуется арселе в стиле Анны Болейн. Кажется, ее история известна каждому, и все-таки – понимаем ли мы до конца, что это была за женщина, каковы были ее устремления? И даже если так, то как тогда объяснить, почему мужчина, увлеченный ею настолько, что не мог провести в разлуке с ней больше часа, с поразительным хладнокровием приказывает отрубить ей голову двуручным французским мечом и при этом не сомневается в том, что он прав?

Увы, мы слишком часто забываем о том, что отношения Генриха и Анны – это не просто одномерная история страсти двух людей, закончившаяся неудачным браком, но динамичная и многогранная история, разворачивавшаяся около девяти лет, из которых шесть предшествовали заключению брака. По этой причине в настоящей книге мы уделяем пристальное внимание происхождению и раннему этапу жизни героев, в частности, с особой тщательностью исследуем те семь лет, которые Анна Болейн провела во Франции и которые предшествовали ее появлению при английском дворе.

К тому же новые архивные находки наряду с уже известными источниками расширяют и углубляют наше понимание отношений между Генрихом XVIII и Анной. Некоторые источники дают представление о роли Анны как королевы в формировании дворцового окружения, особенно это касается придворных дам. Другие помогают развеять укоренившиеся мизогинистские представления о том, что в патриархальном обществе XVI века влияние женщины на политику и религиозные убеждения было очень незначительно. Как известно, Анне с самого начала было позволено вести параллельную дипломатию. По мере развития их отношений Генрих, судя по его письмам, ставил ее наравне, а впоследствии и выше многих своих доверенных советников-мужчин. Никогда Генрих не писал таких писем Екатерине Арагонской, и никогда впредь он не напишет ничего подобного ни одной из своих жен.

Однако самое важное заключается в том, что новейшие архивные находки впервые проливают свет на масштаб, глубину и внутренние механизмы игры, которую Генрих и Анна вели на международной арене. Мы впервые узнали не только о ее любви к Франции и о ее приверженности этой стране, но и о том, как влиятельные дамы французского двора стали для нее образцом для подражания и как ее мировоззрение сформировалось под влиянием идей и особенно религиозных