Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров Страница 48

Семейная жизнь Нарышкиной продолжалась бы и дальше, но в начале 1676 года Алексей Михайлович умер. И сразу же при царском дворе обострились отношения между Нарышкиными и Милославскими, которые начались еще прежде. Но это, как говорится, совсем другая история. В конечном итоге победили Нарышкины, продвигавшие юного Петра. Уже совсем скоро стало ясно, что выбор сделан правильный.

«Я пострижена царем, я посхимлена Петром…»

Весной 1718 года в Староладожский Успенский девичий монастырь доставили именитую узницу, жену Петра I — Евдокию Лопухину. Все было обставлено особыми мерами охраны и предосторожности. «В дороге… хранить ее за крепким присмотром, никого к ней не допускать, чтобы тайно никто с нею не разговаривал, ежели будут к ней присланы от кого-нибудь деньги, то не отдавать, а отбирать», — говорилось в государевом указе.

Что и говорить, в первый брак семнадцатилетний Петр вступил не по любви. Невесту ему подобрала мать, царица Наталья Кирилловна, которая очень хотела отвлечь сына от его военных игрищ с потешными полками, а также от чрезмерного увлечения вольными девицами из Немецкой слободы. Свадьба состоялась 27 января 1689 года.

Брак Петра с Евдокией Лопухиной чисто политический, по тогдашним понятиям женатый человек становился совершеннолетним, следовательно, мог начинать царствовать, прекратив регентство сестры Софьи.

О том, что было дальше, сообщал князь Куракин: «И была принцесса лицом изрядная, токмо ума посреднего и нравом не сходная к своему супругу, отчего все счастие свое потеряла и весь свой род сгубила… Правда, сначала любовь между ими, царем Петром и супругою его, была изрядная, но продолжалася разве токмо год. Но потом пресеклась; к тому же царица Наталья Кирилловна невестку свою возненавидела и желала больше видеть с мужем ее в несогласии, нежели в любви».

Тем не менее, Петр и Евдокия были вместе почти десять лет. В положенный срок царица родила Петру сына, которого назвали Алексеем — в честь деда. Потом родила еще двух мальчиков, Александра и Павла, но оба умерли в младенчестве…

Однако никаких особых чувств к своей жене Петр не питал, ему, амбициозному юному государю, она была малоинтересна. Он продолжал заниматься с потешными войсками, строить флот на Плещеевом озере. И, конечно же, постоянно пропадал в столь милой ему Немецкой слободе. Там он и познакомился с красавицей Анной Монс, дочерью немца-виноторговца, которая стала любовницей Петра.

Евдокия, естественно, обо всем знала, в том числе и о любовных похождениях мужа на стороне. И даже пыталась прибегнуть к колдовским чарам. Призвав в помощницы старушку-колдунью, она закапала горячим воском портрет коварной немки, а затем иглой выколола ей глаза. Увы, толку никакого, Евдокия пыталась жаловаться на Петра его матери, но та, прослышав про такие непотребства, вскоре занемогла, тяжело захворала и преставилась. Больше у Евдокии Лопухиной заступников не было. Ей оставалось только ждать своей участи.

Тем временем Петр в 1697 году отправился в Европу — в Первое Великое посольство. И эта поездка совершенно перевернула многие его представления. «Когда Петр приехал в Европу, он оказался в совершенно неведомом для себя мире. До этого познакомиться с европейским образом жизни он мог лишь в Немецкой слободе в Москве. Смотрел, дивился, порой боялся и даже пугался… Петр воспринимался там порою как дикарь, варвар, который по определению не может себя вести прилично. Иностранцы подмечали его неуклюжесть, неопрятную одежду, обращали внимание даже на нечищенные ногти. Удивлял русский царь и своим поведением. Он пугался скопления людей. Когда Петра пригласили в английский парламент, он отказался присутствовать в зале заседаний и наблюдал за собранием через небольшое окошко, расположенное у потолка палаты», — отмечает историк петровского времени кандидат исторических наук Владимир Яковлев.

Из поездки царь вернулся совсем другим человеком, недаром вскоре даже возникла легенда о «лже-Петре»: мол, настоящего-то государя подменили. Первым делом он задумал заточить законную жену Евдокию Лопухину в монастырь, распорядившись об этом, еще находясь в Великом посольстве в Лондоне. Правда, еще сразу же после отъезда государя за границу бояре Тихон Стрешнев и Лев Нарышкин уговаривали царицу добровольно постричься в монахини. Та наотрез отказалась.

«Представьте себе такую ситуацию. Петр и вообще вся его “компания”, а это четыре с половиной сотни мужиков (именно столько было участников Великого посольства, если считать вместе с солдатами) — кто на четыре-пять месяцев, а кто и на два года оказываются в совершенно иной, нежели в России, среде взаимоотношений полов, — напоминает историк Дмитрий Гузевич, сотрудник Центра изучения российского, кавказского и центрально-европейского пространства Школы высших социальных исследований. — В России Петра ждала опостылевшая жена, в Немецкой слободе — постоянная пассия Анна Монс. Во время поездки в Европе у царя были периодические случайные любовницы — от легендарной, воспетой в голландской песне “саардамочки” до английской актрисы Летиции Кросс.

Петр видит, что в Европе существует правило — можно развестись. В России такого порядка не существовало, жену можно только отправить в монастырь, что Петр и сделал. Да и не дал бы патриарх ему развода, поскольку формальных причин не было: жена сохраняла Петру верность, родила сына. Поэтому была только одна возможность — отправить в монастырь».

Когда Петр вернулся в Москву (он экстренно примчался в связи со стрелецким бунтом), то стал убеждать жену в необходимости пострига. Она опять отказалась. Царь грозил, что отберет сына, — Евдокия не уступала, даже обратилась к патриарху Адриану, чтобы тот заступился, но Петр велел ему не совать нос не в свое дело. И был, как всегда, жесток и непреклонен. Если уж что-то задумал — то делал так, как считал нужным, без всякой жалости.

Через три недели царь отобрал сына у жены, а ее саму насильно отправили в Суздаль, где ее постригли в монахини под именем Елены в Суздальско-Покровском девичьем монастыре. Поговаривали, что за этим решением царя стоял его друг — светлейший князь Меншиков. Мол, гордая царица относилась к нему, выходцу из простолюдинов, «из грязи в князи», с презрением, и он отомстил.

А вот какой вердикт дал историк Василий Осипович Ключевский: «Неумная, суеверная и вздорная Евдокия была совсем не пара своему мужу. Согласие держалось только пока он и она не понимали друг друга, а свекровь, невзлюбившая невестку, ускорила неизбежный разлад».

Впрочем, версий того, почему Петр бросил Лопухину, по сей день много. Как отмечает волховский историк-краевед Владимир Астафьев, ему больше по душе осторожные слова историка Михаила