Лазарь Каганович. Узник страха - Валерий Викторович Выжутович Страница 46

По данным переписи, произведенной в апреле 1926 года, национальный состав украинского пролетариата выглядел так: украинцы – 49,9 процента, русские – 31 процент, евреи – 12,8 процента, прочие – 5,7 процента. На украинском языке говорили 33,2 процента, на русском – 66 процентов, на идише и иврите – 7,5 процента, на прочих – 3,1 процента.

Письмо К.Е. Ворошилова Л.М. Кагановичу с просьбой помочь старым друзьям Ворошилова Копаневу и [П.] Пузанову 17 марта 1926 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 254. Л. 48–48 об. Подлинник. Автограф К.Е. Ворошилова на бланке наркома по военным и морским делам СССР и председателя Реввоенсовета СССР]

Так зачем же Сталин проводил политику украинизации?

Украинизация была лишь частью общей стратегии большевиков в национальной политике, именуемой коренизацией. Исключительно украинским феноменом она не являлась. Большевики, наученные опытом развала империй после Первой мировой войны, включая начало развала Российской империи, предприняли учреждающие действия – уступки национальным языкам и культурам, выдвижение национальных кадров, но в рамках полного подчинения союзному центру и структурам СССР. Советские украинские территории планировалось превратить в центр притяжении для украинских земель, пока еще находившихся вне СССР.

10 марта 1919 года в Харькове на III Всеукраинском съезде Советов, была провозглашена Украинская Советская Социалистическая Республика. Тогда же и стартовала политика украинизации. В специальном постановлении Народного комиссариата просвещения Рабоче-крестьянского правительства Украины, принятом в 1919 году, отмечалось, что украинцы являются национальностью, отличной от русской, «сами того не сознавая». В связи с этим перед органами советской власти была поставлена задача «активно работать в сторону развития украинского языка и украинской культуры».

Как рассказывает исследователь южнорусской истории А.С. Каревин, во время Гражданской войны многие большевики, работавшие на Украине, отмечали, что все так называемое украинское национальное движение – фикция, 99 процентов украинского крестьянства абсолютно не интересуются вопросом о самостоятельном украинском Совнаркоме. Каревин приводит рассказ Лидии Новгородцевой (супруги известного русского ученого П.И. Новгородцева), оказавшейся в конце Гражданской войны в Полтаве и работавшей там учительницей в женской гимназии. После разгрома деникинцев и прочного установления в городе советской власти в гимназию пришел приказ: украинизироваться. Родительский комитет единогласно высказался против. Члены комитета сообщили, что считают русский язык своим и что даже нет учебников, написанных на украинском языке. Вскоре был получен вторичный приказ украинизировать школу и был прислан ящик с учебниками, напечатанными в Австрии для галицких школ. Большевистское начальство даже не удосужилось вырвать из учебников портреты «найяснішого пана цісаря» Франца-Иосифа. Члены родительского комитета заявили, что они своих детей в такую школу посылать не будут и объявили бойкот гимназии. За это они были арестованы ЧК.

Письмо К.В. Моисеенко Л.М. Кагановичу по кадровым вопросам с упоминанием Н.С. Хрущева 1 декабря 1926 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 120. Л. 26–26 об.]

Советское руководство (в том числе председатель Совнаркома В.И. Ленин и нарком по делам национальностей И.В. Сталин) настаивало: отдельная (по крайней мере административно) советская Украина должна существовать.

Зачем?

Своей версией (и она, на наш взгляд, наиболее близка к истине) делится американский историк Уильям Таубман:

«Украинизация была частью обширной кампании по внедрению на национальных окраинах России коммунистических идей, задрапированных в одеяния местных языков и культур. Она предполагала выдвижение украинцев на ответственные партийные и государственные посты, признание украинского языка государственным, обязательным для госучреждений, продвижение украинского языка в школах, усиленное развитие украинской литературы, искусства, историографии. Сталину идея украинизации не нравилась с самого начала – об этом свидетельствует назначение первым секретарем ЦК КП(б)У в 1925 году Лазаря Кагановича. К 1928 году Каганович так настроил против себя таких, как Гринько и Чубарь, что они подали жалобу Сталину, и тот заменил Кагановича Косиором».

В 1920 году Совет народных комиссаров УССР издал первый развернутый документ о мерах по внедрению в республике украинского языка. Предписывалось создать сеть украиноязычных учебных заведений всех уровней, приступить к выпуску учебных, художественных, периодических изданий на украинском языке, начать подготовку и организовать прием на работу украиноязычных кадров в советские учреждения республики.

В октябре 1921 года – Россия еще не оправилась после Гражданской войны, в стране царили голод и разруха – советское правительство выделило 500 тысяч рублей золотом на печатание за границей украиноязычных учебников. Позднее по инициативе Ленина на эти цели было выделено еще 250 тысяч рублей. Членам партии вменялось в обязанность изучать украинский язык и всячески содействовать его становлению и развитию.

Запись разговора о кадрах по прямому проводу между Л.М. Кагановичем и секретарем Сталинского окружкома КП(б)У К.В. Моисеенко с упоминанием Н.С. Хрущева 30 ноября 1926 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 120. Л. 28–28 об.]

Новый курс национальной политики обсуждался на ХІІ съезде РКП(б), проходившем 17–25 апреля 1923 года. В своих выступлениях сторонники украинизации жаловались, что их намерения все еще не встречают поддержки среди населения. Съезд провозгласил усиленный курс на украинизацию, а любое сопротивление этому курсу было объявлено «пережитками великорусского шовинизма», решительная борьба с которыми «является первоочередной задачей нашей партии».

«Нам необходимо приблизить украинский язык к пониманию широких масс украинского народа», – торжественно объявил председатель Совета народных комиссаров УССР Влас Чубарь. «Но „приближать“ начали не с той стороны, – пишет историк Фатех Вергасов. – На вооружение был взят тезис Агатангела Крымского: „Если на практике мы видим, что люди затрудняются в пользовании украинским языком, то вина падает не на язык, а на людей“».

Иными словами, не язык стали приближать к народу, а народ – к языку. Достигнуть этой цели без принуждения оказалось невозможным. Тут-то и пригодились способности Кагановича. Он взялся за дело со свойственной ему непреклонностью. Всем служащим предприятий и учреждений, вплоть до уборщиц и дворников, было предписано перейти на украинский язык. Замеченные в «отрицательном отношении к украинизации» немедленно увольнялись без выходного пособия (соблюдения трудового законодательства в данном случае не требовалось). Исключений не делалось даже для предприятий союзного подчинения.

На украинский переводилась вся система образования. Мова стала главным предметом везде – от начальной школы до технического вуза. Только на ней разрешалось вести педагогическую и научно-исследовательскую работу. Изучение русского языка фактически было приравнено к изучению языков иностранных.

Административными методами украинизировалась пресса, издательская деятельность,