Константин Оберучев - В дни революции Страница 46

   Исчезла с нашего горизонта краса жизни, и остались одни потёмки буйного анархизма, подогреваемого безответственными революционными авантюристами, выкидывающими лозунги, подхватываемые жадной бессознательной толпой.

   Болезнь эта, конечно, пройдёт, но мне до боли стыдно, что родина моя пошла по такому тяжёлому и позорному пути. А ещё стыднее то, что в процессе нашей теперешней жизни может быть надолго скомпрометирована сама идея революции, та идея, в спасительность которой я веровал в течение всей своей сознательной жизни, и веру в которую не теряю и теперь.

   Да, чувство стыда -- самое сильное чувство, которое я испытываю сейчас за свою родину.

   Вот, что я писал две недели тому назад.

   И это чувство стыда не оставляет меня до сих пор.

   Но всё же не оставляет меня вера, что здоровые корни жизни дадут возможность завершить начатое минувшей весной дело к общему благу, и революция, начавшаяся так красиво и манившая нас светлыми надеждами, не закончится только тем, что одно насилие сменится в жизни другим, во всяком случае не меньшим.

   Не может быть, чтобы народом были принесены такие жертвы во время борьбы с насилием лишь для того, чтобы изменит только формы насилия и объекты его.

   Для этого не стоило делать революции!

   Стокгольм, 5 дек. 1917 г.