Всеволод Большое Гнездо - Алексей Юрьевич Карпов Страница 46

Судьба Романа Глебовича была решена, хотя он и предпринял отчаянную попытку изгнать суздальское войско со своей земли. «Сторожи же Романовы переправились через Оку и встретились с нашими сторожами, — пишет суздальский летописец. — И Бог помог нашим сторожам: те же побежали, а наши погнались [за ними] и притиснули их к реке Оке: одних перебили, других захватили, а иные утопли. Роман же, то слышав, побежал в Поле (Половецкую степь. — А. К.), мимо Рязани, а братию свою, Игоря и Святослава, затворил в Рязани».

Всеволод двинулся к Рязани. По пути он взял город Борисов-Глебов (Борисоглебск; возможно, по соседству с Переяславлем-Рязанским — современной Рязанью), но, подступив к самой столице княжества, не стал разорять её, а заключил мир с Игорем Глебовичем и Романом (очевидно, вернувшимся домой после получения от Всеволода гарантий). Князья целовали крест «на всей воле Всеволожи». «Ряд», то есть договор, был заключён между всеми Глебовичами, так что Всеволод вернулся домой, «поряд створив всей братьи, роздав им волость их, комуждо (каждому. — А. К.) по старейшинству».

Итоги этой первой Рязанской войны были крайне важны для Всеволода. Вновь приведя рязанских князей в повиновение себе и показав им свою силу (но при этом не разорив Рязань и не доведя их до отчаяния и жажды немедленной мести), он обезопасил себя от удара с их стороны в случае большой войны с князем Святославом Всеволодовичем. Более того — заручился их поддержкой и обязал участвовать в этой войне на его, Всеволода, стороне: таково, по-видимому, было одно из условий «ряда». А в том, что война со Святославом неизбежна, сомнений у владимирского князя не было. Не стоит забывать, что Всеволод принадлежал к поколению внуков Владимира Мономаха — то есть в династическом отношении был ровней Святославу Всеволодовичу[19]. И при том, что по возрасту Святослав годился ему в отцы, что Всеволод многим был обязан ему и в прошлом пользовался его покровительством, он не хотел переходить на положение «младшего» князя. Равно как и Владимирское княжество не хотел признавать «младшим» по отношению к Черниговскому или даже Киевскому.

Святослав Всеволодович оказался в непростом положении — прежде всего из-за желания добиться слишком многого сразу — и на севере, и на юге. «Мстил бы Всеволоду, — передаёт его рассуждения киевский летописец, — но нельзя [из-за] Ростиславичей: а те мне во всём пакостят в Русской земле». С чего начать и с кем вступить в войну первым, он так и не выбрал. Помог случай. Как раз в то время, когда Святослав готовился к войне со Всеволодом, недалеко от него, на противоположной, Киевской, стороне Днепра, охотился князь Давыд Ростиславич, «в лодьях ловы дея», а Святослав занимался тем же на Черниговской стороне, «ловы дея противу Давыдови». Искушение было слишком велико, и Святослав не удержался: «переступив» крестное целование Ростиславичам, он с немногими людьми скрытно переправился через Днепр: «Давыда схвачу, — рассуждал князь, — а Рюрика изгоню из земли и приму один власть русскую с братьями, и тогда отмщу Всеволоду обиды свои». Но не вышло: Давыд с княгиней успели запрыгнуть в ладью и спаслись; Святослав захватил лишь дружину князя и «товары». Ничего не дала и попытка поймать Давыда у Вышгорода — тот сумел бежать. Поняв, что он проиграл и что возвращаться в Киев нельзя, Святослав уехал в Чернигов и «скупи всю Черниговскую сторону», готовясь к войне — теперь уже со смоленскими Ростиславичами. Давыд, в свою очередь, прибежал в Белгород, к брату Рюрику. «Рюрик же, слышав, что Святослав бежал за Днепр, и въехал в Киев... и сел на столе деда своего и отца своего»... Но в каком печальном и жалком образе предстала перед ним столица Руси! Всего несколькими месяцами раньше в Киеве случился пожар: сгорели дворы и церкви «по Горе» — в самом богатом, аристократическом районе города; огонь не пощадил даже «великую митрополью Святую Софью» — главный храм Киева и всей Руси...

Так Святослав Всеволодович опять потерял с трудом добытое им великое княжение. Вступив в Киев, Рюрик тоже стал собирать силы, готовясь к большой войне. Брата Давыда он отправил в Смоленск — к старшему из Ростиславичей Роману. Но как раз на пути к Смоленску Давыд узнал, что Роман умер. Теперь братьям надлежало решать свои собственные дела. Их осталось всего двое из многочисленного прежде клана. Давыд занял смоленский стол, Рюрик же остался в Киеве, плача по брату, «аки по отцу».

Угроза войны Ростиславичей с «Ольговым племенем» на время отступила на второй план. Это дало возможность Святославу Всеволодовичу вновь поменять свои планы и начать наконец войну со Всеволодом — «про Глеба, сына своего». Тем более что полки были уже наготове, братья собраны в Чернигове, сюда же явились и половцы, нанятые Святославом.

Летописец приводит речь, с которой Святослав обратился к братьям — и к родному Ярославу, и к двоюродным Игорю и Всеволоду Святославичам:

— Се аз старей Ярослава, а ты, Игорь, старей Всеволода, а ныне я вам в отца место остался. А велю тебе, Игорь, здесь остаться с Ярославом: блюсти Чернигов и всю волость свою. А я пойду со Всеволодом к Суздалю и взыщу сына своего Глеба: да как нас Бог рассудит со Всеволодом (Юрьевичем. — А. К.).

Половцев Святослав также разделил надвое: половину оставил братьям — для войны с Ростиславичами, а половину забрал с собой. А ещё к нему присоединились его сын Олег (совсем недавно воевавший на стороне Всеволода Юрьевича) и племянник Всеволода Ярополк Ростиславич — тот самый, что был ослеплён во Владимире и чудесно прозрел на Смядыни.

«На зиму», то есть на исходе осени или в начале зимы 1180/81 года, войско выступило в поход. Двигались кружным путём — сначала к верховьям Волги. Здесь Святослав должен был соединиться со своим сыном Владимиром — также недавним союзником и к тому же зятем Всеволода Юрьевича, приведшим «весь полк новгородский». «И съехались на Волге, в устье Твери (Тверцы. — А. К.)», — пишет автор Новгородской летописи. Так началась новая большая война, грозившая стать самым серьёзным испытанием для князя Всеволода Юрьевича6.

Прежде, при Андрее Боголюбском, нельзя было и помыслить о том, что кто-то из соседних князей может напасть на его владения. Но времена изменились — и это было уже третье или даже четвёртое нападение извне на земли княжества. Не так давно горела Москва, рязанские князья вместе с половцами разоряли окрестности Владимира, полностью выгорели Боголюбово и