Озаренные - Леонид Михайлович Жариков Страница 45

Прошло еще пятьсот лет. Снова вернулся Кидца в знакомые края и увидел море. Пораженный, он спросил у рыбаков, тянувших сети: «Когда эта земля покрылась водой?» — «Здесь всегда было море, — ответили рыбаки. — Наши деды и отцы никогда не говорили нам о том, что здесь была суша».

Эта красивая легенда о смене времен и поколений вспомнилась мне, когда я подъезжал к неоглядному синему морю Капчагая, к рукотворному чуду, что раскинулось в безлюдной степи, в пустыне неподалеку от города Алма-Ата.

СИНИЙ КАПЧАГАЙ

Я знаю —

город будет.

Я знаю —

саду цвесть,

когда

такие люди

в стране

в советской

есть!

В. Маяковский

Безбрежны казахские степи. Нет конца бирюзовому небу, и нет границ золотой степи. В глухую осеннюю пору эти края кажутся особенно пустынными. На тысячи километров тянутся унылые пески, покрытые зарослями джингила да редкими кустиками верблюжьей колючки. Ни домов, ни юрт, лишь парит в небе одинокий беркут да пропылит вдоль дороги овечья отара, подгоняемая всадником-чабаном и лохматой собакой.

Гладкое шоссе пролегло через степь ровной лентой накатанного до блеска асфальта. По сторонам — справа и слева — то распаханное в сухих комьях поле, то дикая степь с солончаковыми озерами, с прыгающими под порывами ветра сухими шарами перекати-поля.

Невиданный новый город возник вдали, словно мираж. Сначала показались высокие подъемные краны, многоэтажные корпуса новостроек. А за ними неожиданно, точно в сказке, открылось темно-синее море. Разлилось оно в степи на необозримом пространстве до заснеженной горной гряды, еле заметной в дымке горизонта.

Город рождается в пустыне, где веками гуляли пыльные бури, где паслись табуны диких коней да рыскали по степи голодные волки.

Впервые эти заброшенные и забытые земли огласил гудок паровоза в те годы, когда здесь прокладывали одноколейную железную дорогу, знаменитый Турксиб, легендарную стройку первых пятилеток. Теперь одна из железнодорожных станций — Илийская — ушла на дно моря, скрылась навечно на глубине более тридцати метров. Пристанционный поселок Илийский перенесен на другое место и стал приморским.

Город Капчагай растет на глазах: работает на полную мощность крупный строительный комбинат, открыты клубы и кинотеатры. Неподалеку от морского порта, где качаются на воде мачты судов, строится рисозавод с элеватором. Эта стройка и была целью моей поездки в Капчагай. Мне сообщили любопытную подробность: руководил строительной бригадой мой земляк, донецкий шахтер с шахты «Юнком». Было интересно узнать, какие паруса романтики занесли его в столь удаленные от Донбасса края. Вместе с тем рождалось в душе чувство гордости: добытчик «черного хлеба промышленности» решил стать защитником и хранителем хлеба золотого.

* * *

Когда мы приехали в Капчагай, утро было светлое и тихое, хотя минувшей ночью, говорят, над городом пронесся ураган необычайной силы. Ветер срывал крыши с домиков. Впрочем, и море еще не успокоилось. На темно-синих волнах взлетали барашки пены. Парусники и катера ныряли в кипящих волнах. Белая чайка пролетела вдали над водой и опустилась на бакен, поплавком качавшийся на растревоженных ветром волнах.

Город Капчагай моложе своих жителей. На безымянных улицах, пока не имеющих ни начала, ни конца и даже названия, возникли временные самодельные домики с телевизионными антеннами, с крохотными садиками, с гаражами для автомашин и мотоциклов. Городской базарчик завален ворохами яблок, зеленого перца, арбузов. Тут же, через дорогу, современного вида кафе со стеклянными дверями, а за ним многоэтажные массивы жилых домов с цветниками на балконах.

Мы заехали на базар, чтобы запастись местной провизией. Обгоняя легковые и грузовые машины, на базар пробежал двугорбый верблюд, по всей видимости, принадлежавший чабанам. Трудно было удержаться от смеха при виде его вьюков. Тут был брезент для чабанской юрты, печка-«буржуйка», перевернутая вверх треножником, канистра с бензином, прикрученный веревками живой барашек, притихший, кажется, даже задремавший, как малое дитя. Погонщик сидел впереди, подпрыгивая в такт шагам бегущего верблюда. Но вот «корабль пустыни» остановился и, возвышаясь над постройками базара, над машинами и людьми, равнодушно смотрел перед собой. Потом он прилег вместе с поклажей, и белая лохматая собака укрылась в его тени. Здесь смешалось все — восток и запад, приметы севера и знойного юга.

Стояла осень, и на пустынных берегах степного моря не было видно рыбаков. В заливе белела своими высокими бортами самоходная баржа «Урал». К ней прижалась «Ракета» на подводных крыльях.

Пролетевший над городом ураган как бы и не коснулся строителей. Они работают и в зимнюю стужу, и в палящий зной, и под осенними ливнями. Стояла страдная пора, и хлебные эшелоны срочно нуждались в надежных зернохранилищах.

Стройка элеватора, как и все в здешних местах, видна издалека. На окраине города возвышались три недостроенных здания кубической формы. Одно было доведено до проектной отметки, другое сложено наполовину, а третье только-только поднялось над фундаментом. Это и были силосные корпуса будущего элеватора.

В Алма-Ате, в тресте, мне сказали, что на этой стройке достигнута самая высокая производительность труда среди подобных строек республики. Поэтому, отправляясь на Капчагай, я представлял себе, что увижу подлинно ударный труд: скопление людей, рев моторов, гул машин. Но здесь царила тишина, и только слышалось, как посвистывали за оградой степные суслики. Изредка на обширный двор въезжала грузовая машина, и опять тишина. Высокие краны бесшумно носили по воздуху многотонные детали сборного железобетона. Людей не было видно.

Начальник участка строительно-монтажного поезда № 12 Виктор Васильевич Краузе повел меня в недостроенное здание, которое он сам называл подсилосным этажом. На первом этаже выстроились рядами железобетонные колонны. На этих колоннах и вырастет элеватор.

По крутым ступенькам металлической лестницы мы поднялись на самую верхотуру. Здесь гулял ветер, и с высоты было видно, как в недостроенном корпусе, что находился ниже нас, монтажники укладывали железобетонные блоки — наращивали зернохранилища элеватора. Верхолазы в желтых касках, с монтажными цепями на поясах были похожи на космонавтов. Они ходили по тонким металлическим перекладинам или по доскам, перекинутым через пропасть. Сварщики в своих «марсианских» шлемах еще больше подчеркивали эту почти космическую стройку. Они сваривали стальные части «сейсмического пояса». Город Капчагай со всеми строениями и самим морем находился в сейсмической зоне, опасной землетрясениями, которые здесь нередко достигают силы 8 баллов. Поэтому в