Танкисты. Книга вторая - Коллектив авторов Страница 43

всех. Это и называется форсирование реки. Здесь было много потерь людей, которые тут же погибали в воде, которых родные и до сих пор ожидают домой. Никто не узнает, как они погибли, где они теперь. Они остались навсегда лишь в сердце матери. И все они герои и героически погибли. Нам посчастливилось, мы, мокрые от фонтанов воды, переправились и сразу по глубокой балке на высокий берег, а там нас встретили немецкие автоматчики. А у нас нет с собой десанта, и мы стали ждать подход нашей пехоты. Хорошо хоть наверху целое поле кукурузы – оно нам очень пригодилось для маскировки. Но на нас шла танковая часть, наш танк подбили, гусеницу сорвало. Почти весь экипаж от удара контужен. Как я вылез из люка, не помню, или кто мне помог. Дело было уже под вечер. По-видимому, я был солидно контужен, раз я плохо соображал. Хорошо запомнилась картина: как во сне, бегут цепью немцы в зеленых шинелях и почему-то все маленькие, как лилипуты, и стреляют в нас. Я стоял возле танка, оперевшись о гусеницу, и так меня немецкий автоматчик решил перерезать пополам. Позже выяснилось, что одна пуля попала в сустав правого плеча, а вторая разрывная прошла под мышку. По-видимому, я как упал на бок, так вся кровь, которая вытекала с раны, запеклась в рукаве и закупорила выход остальной. А уже ночью пришла медпомощь, и, помню, женщина сказала: «Он еще жив, сердце бьется». А затем я уже очнулся где-то в медсанбате.

Медсанбат, возвращение в часть

Ну а потом покатило-понесло, то в один госпиталь, то в другой. Нас везли в товарных вагонах, как их называли – «телятники». Было уже прохладно. Ноябрь месяц, обогревались печкой. И так везли по всей территории Украины день и ночь и привезли почти на мою родину в город Алексеевку Воронежской области, от Россоши в 80 км. В госпитале сразу определили, что со мною делать, чтобы быстрее вылечить – ампутировать по плечо руку. Так я лежал и ожидал своей участи. Но в одно прекрасное время госпиталь посетила какая-то комиссия. Ходили по всем палатам и конкретно интересовались у раненых: какой у них диагноз и что дальше намечается делать. После консультации с врачом решили снова прочистить гнойные раны и дезинфицировать тепловыми лучами от раскаленной железной бочки, через проделанные в ней отверстия. Так я принял второе лечение. В декабре мои раны затянулись пленкой и началось заживление. А перед Новым годом меня подготовили к выписке, хотя рука еще была на повязке. Накануне новый 1943 год. Теперь путь с госпиталя в запасной полк, а где он? В предписании указывается, что он находиться где-то под Полтавой, а потом сообщили, что где-то ближе к Молдавии. А нам все приходится идти пешком. Уже кончается февраль, в маршевой нашей роте собралось уже около 140 человек. Попутные военкоматы координируют наши маршруты до запасного полка. В одном из пересыльных пунктов мне удалось узнать, где находится моя 3-я гвардейская ордена Красного знамени танковая бригада – где-то возле Кишинева. За Кишиневом нас встретил автотранспорт и отвез в запасной полк. Здесь я встретил знакомых из нашей бригады и обрадовался, что наконец-то приеду в свою бригаду.

Встретили меня все старые друзья. Появилось много новичков, и теперь у меня новая машина и почти новый экипаж. Мы стали готовиться к новым боям на территории Румынии. Помню, в каком-то из небольших городков мы остановились на окраине на передышку. Рядом оказалась помещичья усадьба – богатые хозяева все побросали и удирали вместе с немцами. Как зашли мы во двор – а там столько всякой птицы! Меня поразило, что там было много цесарок – я их никогда не видел. Большая красивая птица, напоминающая курицу. Многие из наших тоже никогда эту птицу не видели. Как открыли стрельбу, пока не пришел какой-то слуга хозяев, хорошо говоривший по-русски. Стал умолять не убивать цесарок, это, говорит, декоративная птица для украшения двора. Хотите, мол, берите гусей или уток. Но нам поневоле пришлось попробовать не только курей, но и красивых цесарок.

Пробыли мы там дня три – ожидали пополнение. Затем форсировали реку Сереет, прорвали оборону немцев, пустили в прорыв новую танковую часть, а нас срочно вывели с боя и сосредоточили на одном из глухих полустанков для дальнейшего распоряжения. И пришлось нам замаскированными стоять ждать распоряжения. Тылы наши отстали и со снабжением стало плоховато. Но наши снабженцы всегда были находчивые и сейчас тоже вышли из положения. Румыны очень хитрый народ. Чтобы русские их не обидели и не грабили, они все свои отары овец угнали в горы, куда вели плохие дороги. Нам подсказал один румын, что там на полях они и держат овец, пока пройдет фронт. Как-то подходит ко мне наш начальник снабжения, капитан, и говорит: «Старшина, мы уже три дня сидим на голодном пайке, в бригаде плохо с питанием. Мне сказали, что где-то видели много птицы». Я ему и говорю: «Птицей здорово всю бригаду не накормишь – надо ловить птицу покрупнее. Местные богатеи угнали свои отары в горы и там ожидают, когда пройдет фронт, а потом спустятся. Так вот мы и можем к ним в гости пожаловать и оттуда привезти овечек». «Вот это выход из положения, – обрадовался капитан, – так поедем и возьмем солдат с собой». Я не мог бросить боевую машину, но это уладили через командира бригады. И вот разрешение получено. Поехали на «Студебеккере» четыре человека. Лезли в гору около часа, наконец заметили поляну и отару овечек с пастухом – румын лет 45 и подпасок. Как мы его ни уговаривали продать нам несколько барашек, давали деньги, он ни в какую. Только и слышим: «нушты». Тогда мы показали ему автоматы и дали понять, что застрелим 100 или 200 штук овец и уедем – он сразу все понял. Тогда мы забрали в кузов штук 10 овечек и поехали домой. Так мы вышли с тяжелого продовольственного положения. Только приехали, а тут приказ срочно приготовиться к погрузке на платформы. Оказалось, мы должны прибыть в Белоруссию под Витебск, где намечается наступление.

Белоруссия. Путь на Берлин!

Немцы и подумать не могли, что мы начнем наступление в распутицу (а был конец апреля – начало мая) с большой техникой по белорусским болотам. Ну и началось. Рубили по темноте лес, саперы делали гати, то есть настилы для танков и другой техники. Солдаты сделали себе мокроступы (округленная площадка для ноги, часто переплетенная лозой, и