Екатерина II. Как пополнялись и тратились личные средства. Кошелек императрицы - Игорь Викторович Зимин Страница 42

Отметим, что Екатерина Алексеевна не была вольна в выборе слуг, которые по должности должны подробнейшим образом «освещать» все детали жизни молодой великой княгини. Ее прежнего камердинера Тимофея Герасимовича Евреинова, служившего при Екатерине Алексеевне с 1746 г., в 1751 г. сослали в Казань: «Как-то раз утром пришли сказать мне, что императрица уволила от меня моего старинного камердинера Тимофея Евреинова. Предлогом для этого изгнания была ссора Евреинова в моей гардеробной с человеком, продававшим нам кофе; на эту ссору пришел великий князь и услышал часть ругательств, которыми они обменивались. Противник Евреинова пошел жаловаться Чоглокову и сказал, что тот наговорил ему, без всякого уважения к присутствию великого князя, массу грубостей. Чоглоков тотчас доложил об этом императрице, которая велела обоих уволить от двора, и Евреинова сослали в Казань, где он был впоследствии полицмейстером». На освободившуюся должность камердинера назначили помощника Евреинова – Василия Григорьевича Шкурина.

К этому времени В. Шкурин уже работал при комнатах Екатерины Алексеевны в должности камер-лакея (с 29 мая 1750 г.). Понятно, что тогда в начале 1750-х гг. Екатерина Алексеевна ему не доверяла: «Императрица приказала, чтобы человек, которого Евреинов взял в помощники и которого звали Шкуриным, занял его место; к этому человеку я не имела тогда никакого доверия».

Екатерина Алексеевна знала совершенно точно, что Шкурин является одним из осведомителей в ее окружении и об этом она упоминает в мемуарах. Однако после «эпизода с тканями» Екатерине удалось в буквальном смысле «перевербовать» Шкурина, который с 1752 г. стал «работать» на будущую императрицу: «Его раскаяние показалось мне искренним. Мне стало его жаль, и я ответила ему, что посмотрю, как он будет вести себя, и что от его поведения будет зависеть мое обращение с ним. Он был толковый малый и не без ума. Он никогда больше не обманывал меня, напротив я имела случай убедиться в его усердии и искренней верности в самые трудные для меня времена». С 18 декабря 1757 г. по 1 июля 1762 г. Шкурин служил Екатерине Алексеевне на должности камердинера[309].

При этом во второй половине 1750-х – начале 1760-х гг. у Екатерины Алексеевны случилось несколько острых эпизодов, которые могли вылиться для нее в серьезные последствия. Ее интриги в период Северной войны, секретная переписка с канцлером Бестужевым на фоне ухудшавшегося здоровья Елизаветы Петровны привели к ее домашнему аресту. В этой ситуации именно Шкурин осуществлял контакты Екатерины Алексеевны с арестованными лицами по делу Бестужева. Шкурин помог Екатерине уничтожить все компрометирующие ее бумаги. Тогда будущая императрица прошла буквально по лезвию ножа.

Еще одним эпизодом стало рождение у Екатерины Алексеевны 11 апреля 1762 г. мальчика, отец которого Григорий Орлов. Для того чтобы обеспечить безопасность родов, начавшихся в Зимнем дворце, куда буквально накануне переехали Петр III и Екатерина, Шкурин поджег свой дом.

О том, что у Шкурина имелся свой деревянный дом, свидетельствуют «Санкт-Петербургские ведомости», в которых 26 ноября 1759 г. опубликовано объявление: «На Санкт-Петербургском острову у пеньковых амбаров желающим купить деревянной дом камердинера Комнаты Ея Императорского Высочества, Государыни Великой Княгини, Василья Шкурина, о цене осведомиться в том же доме».

Яркое зрелище, как городской пожар, Петр III любил не меньше, чем фейерверки. Записи в камер-фурьерском журнале за февраль 1762 г. свидетельствуют: «20-го числа, в Среду… Вечернее кушанье Его Императорское Величество изволил кушать с некоторыми кавалерами в Своей столовой комнате, а пополуночи в 4-м часу изволил выход иметь на случившийся, на Вознесенской улице, в доме купца Шапошникова пожар»; «26-го числа, во Вторник, по утру в 12-м часу, Его Императорское Величество изволил Высочайший выход иметь на случившийся в доме Его Сиятельства Графа Алексея Григорьевича Разумовского пожар, откуда возвратиться изволил пополудни в 1-м часу»[310].

Таким образом, ночная поездка Петра III на пожар к дому Шкурина на нынешнюю Петроградскую сторону дала Екатерине время для родов. После рождения ребенка – Алексея Бобринского, В. Шкурин забрал его в свой дом, где мальчик прожил 13 лет, вплоть до 1775 г. Шкурин действительно «толковый малый», поскольку в его верности был уверен и Петр III, который даровал ему 20 февраля 1762 г. чин и жалованье действительного подполковника.

После переворота 1762 г. карьера В.Г. Шкурина устойчиво развивалась, а его положение как верного слуги стало непоколебимым. Во время коронации В.Г. Шкурина и его жену Анну одарили деньгами. В июне 1763 г. В.Г. Шкурин пожалован в «действительные камергеры и освобождаем его от обыкновенного по чину сему дежурства, а повелеваем ему иметь над всеми Нашими собственными казенными главное надзирание»[311].

Из грамоты, подписанной императрицей 20 декабря 1773 г., нам известно, что в 1762 г. Шкурин пожалован в должность «обер-камердинера, а 1 июля 1762 г. произведен в бригадиры и сделан гардеробмейстером; 1763 г. 28 июня – действительным камергером, а в 1763 г. 29 декабря “за верность, усердие и отличныя услуги, оказанная особливо при вступлении Нашем на всероссийский императорский престол купно с прочими верными сынами российскими, которыми сию империю от страшнаго ига и православную церковь от разорения и приближавшаяся ей всеконечнаго падения – освободили” – Шкурин возведен в потомственное российское дворянство»[312].

Также после переворота 26 августа 1762 г. Шкурину пожаловано 1000 душ и имение Дылицы, находившееся близ Гатчины, которое прежде принадлежало Елизавете Петровне: «…за отличную и всем Нашим верноподданным известную службу, верность и усердие к Нам и отечеству… гардероб-мейстеру и жене его, Анне Григорьевой дочери 1000 душ… В Ладожском уезде в Порожской волости 614 душ; Переяславля-Залесского село Никольское 373 души; Деревню Кайкуши, состоящую вверх по Неве реке, 40 душ, со всеми угодьями и с рыбными ловлями в вечное и потомственно-наследное владение»[313].

При имении Дылицы имелся «походный дворец» и регулярный парк. После Елизаветы Петровны владелицей имения стала Екатерина Алексеевна, которая и подарила Дылицы своему камердинеру. По распоряжению В.Г. Шкурина, в Дылицах построили церковь (1762-1765 гг.) во имя иконы Владимирской Божией Матери.

Как влиятельный слуга, «его превосходительство» В.Г. Шкурин имел под Петербургом свою дачу, которую периодически посещала императрица: «По окончании стола изволила иметь выход в дачу Его Превосходительства Василья Григорьевича Шкурина, состоящую от Петербурга в 12-ти верстах, называемую Кайкуши, откуда изволила возвратиться пополудни в 10-м часу» (10 августа 1764 г.)[314].

Имя Шкурина неоднократно упоминается в документах императрицы по ее