Родины солдат. Маршал С. С. Бирюзов на службе отечеству - Александр Фёдорович Агарев Страница 42

У меня уже тогда сложилось иное мнение, но подтвердить его фактически было нельзя. В 1959 году я представил главнокомандующему доклад о необходимости обновления техники и вооружения корпуса. Вскоре получил ответ, что моя заявка включена в план и поставки будут осуществляться в течение 1961–1962 гг. Однако действительность изменила эти планы.

9 апреля 1960 года в районе Памира со стороны Пакистана перелетел иностранный самолет. «Радиолокационными постами отдельного Туркестанского корпуса ПВО из-за преступной беспечности нарушитель был обнаружен в 4 ч 47 мин., когда углубился на нашу территорию более чем на 250 км».138

Это цитата из материалов комиссии главнокомандующего Войсками ПВО страны, расследовавшей факт нарушения государственной границы. В дальнейшем нарушитель безнаказанно сделал несколько заходов над полигоном Войск ПВО страны в районе озера Балхаш. На стартовой позиции, где испытывался новый зенитный ракетный комплекс С-75, боевых ракет в то время не было. Начальник полигона генерал-лейтенант артиллерии С. Д. Дорохов доставить их с технической базы, расположенной в 80 км, не успел. Самолет же развернулся, облетел полигон Байконур и через Мары ушел за границу. Всего самолет-нарушитель находился над нашей территорией 6 ч. 48 мин. Ни корпус ПВО, ни 73-я воздушная армия не имели ни сил, ни средств для пресечения этого беспрецедентно наглого нарушения. С центрального командного пункта Войск ПВО страны меня информировали, что главком шесть часов простоял у планшета молча.

Лишь дважды С. С. Бирюзов потребовал моего личного подтверждения, что высота нарушителя остается неизменной – 20–21 тыс. м, о чем и доложил министру обороны. При приближении нарушителя к государственной границе я не исключал возможности его снижения. Доложил об этом С. С. Бирюзову и получил разрешение направить пару МиГ-17 вдогон с нарушением границы Ирана. Командир истребительного авиационного полка подполковник П.Е. Кузин поставил задачу двум летчикам идти за границу, при снижении нарушителя уничтожить, вплоть до тарана. Два МиГ-17 ушли за границу на 250–300 км, но нарушитель не снижался и обнаружен не был. С трудом, при почти пустых баках, самолеты вернулись на аэродром Мары-2.

После моего доклада С. С. Бирюзов сказал, что за пропуск самолета-шпиона, выполнившего разведку двух наших секретнейших полигонов, я и другие виновные будут строго наказаны министром обороны. И добавил: «Нос не вешать. У нас в ПВО за одного битого дают не двух, а дюжину небитых. Запомните это».

Приказом министра обороны я был предупрежден о неполном служебном соответствии. Пока размышляли над тем, что необходимо предпринять для предупреждения подобных нарушений, 1 мая 1960 года другой самолет был обнаружен на подходе к государственной границе на Памире. За своевременное обнаружение нарушителя боевой расчет радиолокационной роты был награжден орденами и медалями: майор В. Кулагин – орденом Красной Звезды, старшие лейтенанты В. Урбанович, К. Щлещинский, ефрейтор Г. Лысов и рядовой Г. Старцев – медалью «За боевые заслуги». А летевший курсом на Москву самолет был сбит уже развернутым к тому времени на Урале зенитным ракетным комплексом С-75.

По показаниям катапультировавшегося американского летчика Пауэрса, для нарушения воздушного пространства СССР использовался самолет стратегической разведки США У-2. Его практический потолок составлял 21–24 тыс. м. На вооружение он был принят в 1956 году, о чем наша разведка ничего не знала. В противном случае на заседании Политбюро ЦК КПСС в апреле 1960 года председатель Государственного комитета по авиационной технике П.В. Дементьев и авиаконструктор А. И. Микоян не заявили бы, что в мире нет самолетов, которые могли бы на протяжении 6 ч. 48 мин. идти на высоте 20 тыс. м. Оказывается, могли и ходили и даже к тому времени совершили почти 30 разведывательных полетов.

В 1960–1961 гг. досрочно в корпус поступило 5 тыс. офицеров и около 20 тыс. солдат и сержантов, более 100 зенитных ракетных комплексов С-75, значительное количество новых РЛС, в том числе 12 станций П-14 – тогда самых совершенных. Наиболее успешно эти стационарные станции развертывались в 41-м радиотехническом полку, которым командовал Д. Н. Солодченко. Большая заслуга принадлежит и его подчиненным – офицерам Н. Козлову, А. Ромазанову, А. Шендрику.

Дополнительно к двум имевшимся корпус был усилен еще четырьмя истребительными авиационными полками и переименован в 30-й отдельный корпус ПВО. Потребовалось в сжатые сроки сформировать, переучить на новую технику с последующим выполнением боевых стрельб на полигоне 11 зенитных ракетных бригад и два полка. Кроме того, переформировать и усилить радиотехнические войска. Предметом особой заботы стала летная подготовка и обустройство истребительно-авиационных частей. Дело усложнялось из-за многотипности самолетного парка, включавшего в себя целый ряд машин: МиГ-15. МиГ-17, МиГ-19. Як-25, Як-28П, Су-9.

Начать перечисление проблем стоит с того, что зенитный ракетный комплекс С-75 не способен поражать самолеты и крылатые ракеты на малых и предельно малых высотах и требует существенной доработки. Усиление зенитно-ракетных группировок маловысотным комплексом С-125 потребовало бы больших дополнительных затрат. Современные для тех лет истребители-перехватчики Су-9 и не принятые на вооружение, но серийно выпускаемые самолеты Як-28П имеют крайне низкую надежность двигателей, бустерной системы и радиолокационных прицелов. Это привело к росту аварийности и неоправданной гибели летчиков. Авиационные ракеты класса «воздух – воздух» РС-2УС имеют эффективность поражения всего лишь 0,6–0,7. У станций радиотехнических войск низкая помехозащищенность, что вызывает необходимость иметь РЛС различного диапазона. Из-за этого приходится увеличивать количество станций в каждой группировке и расходовать их ресурс. В заключение

я просил ускорить ввод в строй истребителя-перехватчика МиГ-25, который способен обнаруживать низколетящие цели на фоне земли и уничтожать их.139

Нарушения воздушных границ СССР продолжались и в 1959 году. Главнокомандующий ПВО страны маршал С. С. Бирюзов докладывал министру обороны Союза ССР, что по имеющимся разведывательным данным стратегическая авиация США с декабря 1958 года проводит полеты тяжелых бомбардировщиков В-52 в Арктике.

Нашими радиолокационными станциями ночью 24 и 25 апреля отмечены разведывательные полеты иностранных самолетов над водами Карского моря на высоте 9000-12000 м, в районе восточнее Новой Земли.

Американцы усиленно изучали северное воздушное направление, выводящее к объектам Урала и Центральной Сибири. Войска получили указание: усилить бдительность».140

Вражеская разведка велась разными способами. Использовали высотные автоматические аэростаты дальнего действия. Аппаратуру одного из них, которая фотографировала с высоты 30–37 км, подобрали в районе г. Борисоглебска Воронежской области.

Полеты аэростатов фиксировали РЛС ПВО над Камчаткой и Охотским морем, их наблюдали визуально».141

Приходилось терпеть! К сожалению, у нас в те годы не было истребителей, которым были доступны эти высоты. Что ж, вглядимся пристальнее в те обстоятельства, с которыми связана судьба