Записки психиатра. История моей болезни - Виктор Хрисанфович Кандинский Страница 42

водки, Евграф В. относил их происхождение к действию хлороформа (при резекции отдавленных локомотивом пальцев ноги Евграф В. был в больнице хлороформирован). Оставив службу на железной дороге, он поселился в родной деревне и, отдав свой клочок земли соседу, занимался с тех пор поденною работою у окрестных землевладельцев, собиранием ягод и грибов, а также рыбною ловлею. Лет 16–17 тому назад Евграф В. вступил в связь с вдовою солдатскою Агафьею Ав. Живя много лет в избе Евграфа В., Агафья тоже добывала деньги поденною работою и вместе с тем в основном сильно пьянствовала. Как видно из показаний некоторых свидетелей (лл. 28 об. и 35 об.), она не уклонялась от мимолетных и новых сближений с другими мужчинами. Время от времени, поссорившись с Евграфом, Агафья уходила из Старых Крупелей в Лугу и неделю, две жила там, пребывая большею частью в трактирах и кабаках. Евграф В., который в силу давней привычки не мог обходиться без Агафьи и всегда страдал от разлуки с ней, шел ее отыскивать и возвращал ее к себе. Все интересы жизни для Евграфа, как видно, исчерпывались Агафьею и водкою. Помимо этой женщины, обвиняемый ни с кем особенной дружбы не имел; с братьями он виделся не часто; с однодеревенцами своими и другими мужиками вел компанию лишь тогда, когда он и Агафья пьянствовали не дома, а по трактирам и кабакам. Агафье (за путанье с другими или при простых ссорах) нередко приходилось терпеть побои от Евграфа В. В 1885 году в Луге он избил ее в кровь и до полусмерти (л. 28 об.), так что был под следствием за нанесение тяжкой раны (л. 19), но по выздоровлении Агафьи это дело было окончено примирением.

7. Теперь мы можем уяснить себе состояние умственных способностей Евграфа В. в последние годы его жизни, respective – в настоящее время. Не будучи слабоумным от рождения, он путем многолетнего пьянства дошел до состояния психической слабости, причем последняя (как обыкновенно и бывает в первой степени приобретенного слабоумия) в сфере нравственной выражена у него резче, чем в сфере собственно интеллектуальной (dementia moralis potatorum). Вследствие легкой раздражимости, свойственной всем алкоголикам (irritability morosa potatorum), а также вследствие отпадения сдерживающего влияния мотивов, противоположных первоначальному побуждению (libertas consilii incompleta dementicorum), аффекты ревности и гнева должны принимать у Евграфа В. характер неудержимости. Вследствие того же пьянства у обвиняемого делаются припадки умопомрачения и беспамятства, которые (как показало наблюдение в больнице) носят характер то апоплектоидный, то часто эпилептический Epilepsia potatorum). Во время приступов эпилептического головокружения Евграф В. вдруг терял понимание и «становился как дурак» (л. 45) или бессознательно шел куда попало (л. 41 об). Впав в бане в умопомрачение, он бормотал непонятные слова, выскакивал из бани и бежал нагим, куда придется, на изгороди и на ямы (л. 41). Припадочные состояния обвиняемого должны быть рассмотрены не как функциональные расстройства, но как результат органического страдания головного мозга. Физическое исследование открывает у Евграфа В. и несомненные признаки атеросклеротического поражения периферических артерий и устья аорты. Это страдание, собственно, свойственно возрасту, но у давних пьяниц оно бывает резко выраженным и уже между 40–50 годами жизни. Головномозговые припадки обвиняемого заставляют заключить, что перерождение артериальных стенок у него распространяется и на артерии головного мозга. При этом несомненно уясняется происхождение замечаемых у Евграфа В. расстройств головномозгового кровообращения, и становится понятным, почему вышеописанные припадки обвиняемого не всегда имеют характер чисто эпилептический и почему они на некоторое время оставляют после себя парез одной половины тела.

8. Из слов некоторых свидетелей и самого обвиняемого видно, что Евграф В., по крайней мере в прошлом, имел основания бояться неверности со стороны Агафьи. Однако из-за этого не следует забывать того обстоятельства, что, страдая хроническим алкоголизмом, Евграф В. мог бояться измены своей сожительницы и без всякого повода со стороны последней. По науке и по практике психиатрам известно, что хронические алкоголики (вследствие страдания головного мозга, а частично и вследствие перерождения эпителия семенных путей) весьма ревнивы и подозрительны по отношению к своим женам или сожительницам, каковая особенность больных этого рода весьма часто принимает характер патогностического для алкоголизма «бреда супружеской неверности». Бред (т. е. ложные убеждения органического происхождения и потому исключающие возможность логической поправки), собственно, и делает человека сумасшедшим.

9. Недели за полторы до Крещенья в этом году Агафья, против воли Евграфа В. (л. 25 об. и 30 об.), ушла из его избы в Крупелях и поступила нянькою на соседнюю мызу Бермелеевой. На ту же мызу перед Крещеньем стал ходить для поденной работы (возка глины в поле для удобрения) и Евграф В., причем или оставался ночевать на мызе, в помещении для рабочих, или же уходил на ночь домой. Незадолго до 6 января на мызу поступил молодой (25 лет) работник Василий К., который (по объяснению Евграфа В. при дознании, л. 5) был замечен 6-го января обвиняемым в «секретном заговоре» с Агафьею. Впрочем, никто из живших на мызе не замечал у Евграфа проявлений ревности ни перед Крещеньем, ни в этот самый день, и видимых ссор между Евграфом В. и Агафьею в эти дни не было. Равным образом никто не замечал, чтобы Агафья в это время состояла в близких отношениях с кем-либо кроме Евграфа, или чтобы она подала какой-нибудь повод к ревности в эти дни. Но неудовольствие на Агафью за то, что она ушла жить на мызу, Евграф В. выражал и в день 6-го января и раньше (л. 30 об.). В ночь на Крещение обвиняемый ночевал на мызе, утром 6-го января спокойно там позавтракал с работниками и Агафьей (л. 14 и 30) и ушел домой. Во втором часу этого дня Евграфа В. видели в Крупелях: он сидел в своей избе у окна и пел песни (л. 29). Около 3 часов дня работник Алексей Иванов встретил Евграфа В. на дороге между Крупелями и мызою, причем Евграф В., с топором за спиной, сойдясь с Ивановым грудь с грудью (л. 14 об.), сердито посмотрел на него и спросил: «где Агафья?» – и, получив ответ, пошел дальше, «шатаясь», как после добавил свидетель (л. 30 об.). По показаниям другого свидетеля (л. 14) установлено, что Евграф В. был в мызе не более часа. По его уходе был найден труп Агафьи в помещении управляющего, которое отделено от помещения для рабочих коридором. Обезглавленный труп валялся на полу посредине комнаты, в лежачем положении на спине; одна нога была в валенке, другая босая, платье было приподнято до колен и ноги оголены (л. 9 об.). Отрубленная голова находилась на