Элвис и я / Elvis and Me. История любви Присциллы Пресли и короля рок-н-ролла - Присцилла Пресли Страница 4

В тот вечер, когда должны были объявить победительницу, я была одета с иголочки, в новом бирюзовом тюлевом платье с открытыми плечами, но кожа от него так чесалась, что мне не терпелось раздеться. Я сидела рядом с Пэм на помосте в нашем огромном актовом зале. Я видела родителей и их счастливые, уверенные лица, и была уверена, что их ждет разочарование. На помост вышла школьная директриса.

– Итак, – сказала она, сделав паузу, чтобы нагнать саспенса. – Настал момент, которого вы все так долго ждали… кульминация месяца предвыборной кампании наших прекрасных кандидатов, Присциллы Болье… – Все взгляды обратились ко мне. Я покраснела и взглянула на Пэм. – …и Пэм Разерфорд.

На одну напряженную секунду наши взгляды встретились.

– Новая королева средней школы Дэл-Вэлли… – Зазвучала барабанная дробь. – …Присцилла Болье.

Зал взорвался аплодисментами. Я была в шоке. Меня пригласили на сцену озвучить свою речь, но никакой речи у меня не было. Поскольку я была абсолютно уверена в поражении, я даже не пыталась ничего подготовить. Дрожа, я поднялась на подиум и оглядела битком набитый зал. Видела я лишь лицо папы, на котором росло разочарование – он понял, что мне нечего сказать. Когда я наконец заговорила, я попросила прощения.

– Дамы и господа, простите меня, – прошептала я. – Я не готова произнести речь, поскольку я не была готова к победе. Но большое спасибо, что проголосовали за меня. Я буду делать все, что в моих силах. – Тут я посмотрела на папу. – Прости меня, папа.

Я очень удивилась, когда зрители великодушно мне похлопали, но мне все еще предстояло услышать папины слова: «А я тебе говорил».

Победа была горькой – она действительно наложила отпечаток на нашу некогда близкую дружбу с Пэм. Но для меня эта корона символизировала прекрасное, незнакомое мне чувство – принятие.

Только-только обретенный покой вскоре был нарушен, когда папа объявил, что его переводят на службу в Висбаден в ФРГ.

Я была разбита. Германия была на другом конце света. Ко мне тут же вернулись все прежние страхи. Я сразу подумала: как же я буду без друзей? Я пошла с этим к маме; она посочувствовала мне, но напомнила, что мы – часть военно-вооруженных сил и что переезды – неизбежная часть нашей жизни.

Когда я закончила среднюю школу, а мама родила малыша Джеффа, мы попрощались с соседями и близкими друзьями. Все обещали звонить и писать письма, но я помнила прежние обещания и знала, что писем и звонков не будет. Моя подруга Энджела шутливым тоном сообщила, что Элвис сейчас находится на службе в Бад-Наухайме в ФРГ.

– Представляешь? Ты будешь в одной стране с Элвисом Пресли, – сказала она.

Мы взяли карту и увидели, что Бад-Наухайм находится недалеко от Висбадена.

– Я туда еду как раз с ним познакомиться, – сказала я в ответ.

Мы посмеялись, обнялись и распрощались.

Казалось, что пятнадцатичасовой перелет в ФРГ будет длиться вечность, но мы наконец-то прибыли в прекрасный старый город Висбаден, штаб военно-воздушных сил США в Европе. Мы заселились в отель «Хелена», огромное достойное здание на главной улице. Через три месяца жить в отеле стало слишком дорого, и мы взялись за поиски съемной квартиры.

К счастью, нам удалось найти большую квартиру в старом здании, построенном задолго до Первой мировой войны. Вскоре после переезда мы заметили, что остальные квартиры вокруг снимали одинокие девушки. Эти фроляйн весь день расхаживали в халатиках и неглиже, а по вечерам роскошно наряжались. Немного подучив немецкий, мы поняли, что, хоть это нигде не афишировалось, мы жили в борделе.

Переехать мы никак не могли – жить было попросту негде, – но нахождение там не помогло мне привыкнуть к новой жизни. С одной стороны, я была изолирована от других американских семей, с другой – мне мешал языковой барьер. Я привыкла часто менять школы, но другая страна – это совсем другие проблемы, главная из которых состояла в том, что я не могла поделиться собственными мыслями. Мне начинало казаться, что моя жизнь совершенно остановилась.

Начался сентябрь, вместо с ним началась школа. И снова я была новенькой. Не популярной и уверенной, как в Дэле.

В Висбадене было местечко под названием «Орлиный клуб», куда ходили американские семьи на службе, чтобы перекусить и развлечься. Клуб находился в пешей доступности от нашего пансиона и, как стало ясно позже, оказался для меня важным открытием. Каждый день после школы я ходила туда, чтобы перекусить чем-то вкусным, послушать музыку из музыкального автомата и написать пару писем друзьям в родном Остине, рассказать, как я по ним скучаю. Утирая ручьи слез, я все карманные деньги на неделю тратила у автомата, включая песни, популярные дома, в Штатах, – Venus Фрэнки Авалона и All I Have to Do Is Dream братьев Эверли.

Одним теплым летним днем я отдыхала там с братом, Доном, как вдруг заметила, что на меня смотрит красивый мужчина, немного за двадцать. Я уже видела раньше, что он на меня посматривает, но никогда не обращала на него внимания. Но на этот раз он встал и подошел ко мне. Он представился Карри Грантом и спросил, как меня зовут.

– Присцилла Болье, – сказала я, тут же заподозрив неладное – все-таки он был намного старше меня.

Он спросил, из какого я штата, хорошо ли мне в Германии, нравится ли мне Элвис Пресли.

– Конечно, – со смехом ответила я. – Кому же он не нравится?

– Мы с ним хорошие друзья. Мы с женой часто ходим к нему в гости. Что скажешь, может, как-нибудь к нам присоединишься?

Неготовая к такому внезапному предложению, я только еще больше в нем усомнилась и стала вести себя еще сдержаннее. Я сказала, что мне нужно спросить разрешения у родителей. В течение следующих двух недель Карри познакомился с моими родителями, и папа проверил его данные. Оказалось, что Карри тоже служил в военно-воздушных силах, и мой папа даже знал его командира. Это растопило лед между ними. Карри убедил папу, что я буду в сопровождении приличных взрослых людей во время встречи с Элвисом, жившим не на базе, а в съемном доме в Бан-Наухайме.

В назначенный вечер я перекопала весь свой шкаф, пытаясь подобрать подобающий наряд. Ничто не казалось мне достаточно нарядным для знакомства с Элвисом Пресли. В конце концов я остановилась на сине-белом платье в матросском стиле, белых носочках и белых туфлях. Изучив себя в зеркале, я заключила, что выгляжу симпатично, но, поскольку мне было всего четырнадцать, я не думала, что произведу