Екатерина II. Как пополнялись и тратились личные средства. Кошелек императрицы - Игорь Викторович Зимин Страница 39

Об этом свидетельствуют записи в камер-фурьерских журналах. Например, 1 сентября 1776 г. во время «вечернего стола» на 22 куверта, за которым, кроме императрицы, находилась невеста наследника, трапезничали фрейлины: «7. Авдотья Андреевна Полянская; 8. Анна Степановна Протасова; 9. Катерина Алексеевна Сенявина; 10. Александра Васильевна Энгельгард» и «девицы: 11. Левшина[266]; 12. Молчанова[267]; 13. Алымова[268]». Все из первого набора Смольного института. 9 сентября 1776 г., когда императрица «изволила кушать во внутренней комнате и к столу приглашены были следующие: 1. Князь Григорий Григорьевич Орлов. 2. Граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский. 3. Сергей Матвеевич Козмин. 4. Девица Левшина»[269].

Женская комнатная прислуга

На половине императрицы имелся штат слуг, которые выполняя свои служебные обязанности, обеспечивали ей должный комфорт. Номенклатура ближайшей прислуги обширная и разделялась на мужские и женские штатные должности. Но поскольку императрица – женщина, то особую роль при ней играла именно женская комнатная прислуга.

Общее число женской комнатной прислуги императрицы включало с небольшими изменениями порядка двух десятков служащих. При этом «текучка кадров» среди женской прислуги императрицы была минимальной, но в силу различных жизненных обстоятельств все же перемены имелись.

Подбор женской прислуги велся весьма тщательно и, как правило, это женщины, своим рождением связанные с кругом потомственной дворцовой прислуги, с детства впитывавшие писанные и неписанные правила придворной службы. Как правило, прием на службу велся по рекомендациям влиятельных персон, которые гарантировали лояльность рекомендуемых, но оставалось место и для случайных вариантов. Поэтому в числе женской комнатной прислуги служили и дворянки. В штат ближайшей комнатной женской прислуги, преимущественно проживавший в Зимнем дворце, входили: камер-юнгферы, камер-медхен, белошвейки, кружевницы, вдовы и даже архаичные карлицы.

При всей стабильности придворных штатов реальные потребности в людях определялись личными пожеланиями императрицы, постепенно увеличивавшей число придворных должностей штатной женской прислуги. Так, с 1765 по 1771 г. число штатных должностей увеличилось на пять единиц, поскольку в 1770 г. ввели две штатные единицы белошвей, которые должны находиться буквально под рукой императрицы, а в 1771 г. увеличилось число камер-медхен. При этом имелась возможность «горизонтальных перемещений» с должности на должность. Так, Авдотья Петрова, работавшая в 1765 г. на должности камер-юнгферы, в 1770 г. заняла должность белошвеи. Кроме этого, практиковалось прохождение некоего испытательного срока, во время которого кандидаткам на должность платилось более скромное жалованье.

Кроме этого, при каждом из младенцев, внуков и внучек императрицы формировался свой женский штат, ухаживавший за ними. Этим, очень часто дворянкам, императрица периодически жаловала крупные суммы: «Пожалованные дочери Статского Советника Дивова, определенной к Ее Императорскому Высочеству Великой Княжне Ольге Павловне 1000 руб.» (октябрь 1792 г.).

Камер-юнгферы. По рекомендациям камердинеров и других лиц из своего ближайшего окружения, императрица подбирала себе ближайшую женскую прислугу – камер-юнгфер, которые помогали императрице при одевании.

Если приводить конкретные примеры, то при императрице в должности камер-юнгферы работала дочь камердинера А.И. Сахарова, которой по традиции выплатили на приданое 1500 руб. Дочь камердинера императрицы П.Г. Евреинова служила в 1760-х гг. на должности камер-юнгферы: «Камер-юнгфере Евреиновой в приданое 1500 руб., на кровать 420 руб., на белье 839 руб. 90 коп. Итого 2759 руб. 90 коп.» (август 1766 г.).

Об определенном статусе камер-юнгфер свидетельствует и то, что их имена «списком» фиксировались в камер-фурьерских журналах. Например, на 1783 г. в список камер-юнгфер входили: «Авдотья Петровна, А.К. Скороходова, М.С. Перекусихина, М.С. Алексеева, А.А. Полекучи»[270].

Изначально мещанское отделение при Смольном институте благородных девиц предназначалось для девочек, которых готовили к замещению различных низших женских придворных должностей, прежде всего – камер-юнгфер и камер-медхен.

Камер-юнгферы занимали более высокое положение по отношению к камер-юнгферам, поскольку их должность синонимична прислуге[271], горничным, помогавшим при одевании владетельных особ. В жестко структурированном придворном штате их положение подчеркивалось более высокими выплатами жалованья, выплатами к свадьбе[272] (1500 руб.)[273], праздничными выплатами на Рождество и Пасху (по 200 руб.) и даже суммами, отпускаемыми на их похороны[274]. Впрочем, за особые заслуги и камер-юнгфер могли похоронить по высшему разряду. Так случилось с камер-юнгферой Екатериной Ивановной Шаргородской, которая преданно служила императрице в бытность ее великой княгиней. В марте 1765 г. на ее погребение выплатили 3000 руб.[275], при обычном «стандарте» в 300 рублей.

Впрочем, от воли Екатерины II при Императорском дворе зависело буквально все. И некоторые из ее камер-юнгфер имели такое влияние, какого не имели и некоторые из сановников. Большим влиянием пользовалась камер-юнгфера Мария Саввишна Перекусихина (1739-1824), одна из доверенных лиц императрицы.

Периодически императрица дарила ей крупные суммы: «Пожалованных камер-юнгфере Перекусихиной 2000 руб.» (июль 1784 г.). М.С. Перекусихина много помогла в карьере своему брату В.С. Перекусихину[276], ходатайствуя о денежной ему помощи: «Обер-прокурору Перекусихину 1000 руб.» (май 1772 г.).

Кроме этого, незамужняя М.С. Перекусихина фактически приняла на себя воспитание дочери рано овдовевшего брата – племянницы Екатерины (1772-1842), восприемницей которой при крещении была Екатерина II.

Боровиковский В. Портрет Е.В. Торсуковой (урожд. Перекусихиной), 1795 г.

Императрица оплачивала обучение Е. Перекусихиной: «Камер-юнгфере Перекусихиной на заплату учителям дочери тайного советника Перекусихина 430 руб.» (март 1783 г.). Периодически, из комнатной суммы императрицы перечислялись деньги на воспитание и образование крестницы: «За обучение племянницы камер-юнгферы Перекусихиной 350 руб.» (март 1784г.); «…камер-юнгфере Перекусихиной для заплаты за обучение девицы Перекусихиной же 350 руб.» (апрель 1785 г.). Когда девочка подросла ее взяли в штатные фрейлины и в 14 лет выдали замуж, выплатив обычное фрейлинское приданое: «Дочери тайного советника Перекусихина 12 000 руб.» (октябрь 1786 г.).

Некоторые из камер-юнгфер служили при Императорском дворе десятилетиями, и их служебные юбилеи в денежной форме отмечала сама императрица: «Пожалованные Камер-Юнгфере Скороходовой за пятидесятилетнего при дворе службу по 100 руб. на каждый год, итого 5000 руб.» (ноябрь 1792 г.). Как легко подсчитать, Скороходова начала свою службу при Императорском дворе еще в 1742 г., в самом начале правления Елизаветы Петровны. Когда камер-юнгфера умерла в 1793 г., то 8 сентября императрица повелела «отпустить из Кабинета 1000 руб. на погребение камер-юнгферы Скороходовой». Ко временам Екатерины II сложилась женская династия Скороходовых, потомки которой служили и при императорах Николае I и Александре II. Например, одна из Скороходовых ведала бриллиантовой комнатой императрицы Марии Александровны.

М.С. Перекусихина

Камер-медхены —