Людовик XI - Пол Мюррей Кендалл Страница 39

Эдуард IV заверил Ланнуа, что изучит этот проект со всем вниманием. Со своей стороны, граф Уорик обязался встретиться с королем Франции в кратчайшие сроки, чтобы обсудить с ним окончательные условия договора. По приказу своего господина Ланнуа сообщил графу, что после подписания англо-французского договора, если он пожелает поставить свой гений на службу королю Людовику, последний будет рад щедро вознаградить его, предложив ему, например, сеньорию на континенте.

Однако с наступлением весны Людовик дважды получал от Уорика депеши с предупреждением о том, что важные переговоры с шотландцами требуют отложить дату их встречи. Живя в ожидании новостей, которые должны были прийти к нему из-за Ла-Манша, Людовик испытывал резкие перепады настроения, переходя от грусти к восторгу и от энтузиазма к унынию. Миланский посол отмечает:

Король так хочет подписать мир с англичанами, что ему кажется, что должна пройти тысяча лет, прежде чем он сможет сесть на коня и поехать в Пикардию. Его Величество сказал мне по секрету, что он каждый день молится Богу и Деве Марии, чтобы они оказали ему эту милость.

В начале июня Людовик наконец узнал, что английское посольство уже в пути. Эта новость дошла до него в окрестностях Парижа, и он немедленно отправился в Эден, где должен был встретиться с герцогом Бургундским. Однако вскоре после празднования Дня середины лета (24 июня) со своим дядей его снова постигло разочарование: вопреки его ожиданиям, посольство, только что прибывшее в Кале, возглавлял не граф Уорик. Более того, когда два представителя короля Англии прибыли в Эден, оказалось, что у них нет других полномочий, кроме как продлить ранее подписанное перемирие еще на год (то есть до 25 октября 1465 года). Однако лорд Уэнлок и Ричард Уэтехилл, два английских посла, были людьми Уорика, и они заверили французского короля, что их господин, задержавшийся из-за борьбы, которую он вел на севере против последних оплотов Ланкастеров, непременно пересечет Ла-Манш к 1 октября.

Пытаясь скрыть свое разочарование, король Людовик уговорил своего дядю остаться в Эдене до октября, чтобы он встретиться с графом Уориком. Старый герцог неохотно но согласился[46].

Начало июля 1464 года стало поворотным пунктом в карьере Людовика XI. Триумфы, которыми он наслаждался с момента восшествия на престол, внезапно сменились разочарованием. Среди принцев слышался тревожный ропот. Людовик прекрасно понимал, что теперь ему придется столкнуться с последствиями того вызова, который он бросил своему времени. Втайне он признался своему другу Альберико Малетте, что должен во что бы то ни стало подписать мир с Англией, иначе "он сам попадет под власть своих баронов". Имея герцога Милана на одной стороне "и Уорика на другой", он мог надеяться "манепулировать принцами по своему усмотрению…".

Утром 9 июля король покинул Эден и направился на юг. Хотя герцогу Бургундскому оставалось жить еще три года, Людовику больше не суждено было его увидеть.

12. Гордость принцев

I

Пока король Людовик и Альберико Малетта работали над передачей Генуи, в декабре 1463 года престарелый Козимо Медичи, мудрый государственный деятель и друг Франции, высказал это пророчество миланскому послу:

До конца 1464 года у Его Величества будут серьезные проблемы, и больше, чем он предполагает, потому что он управляет своим королевством только для реализации своих собственных идей.

Даже из Флоренции Козимо мог видеть предпосылки восстания французских прелатов и принцев. Месяц за месяцем ропот недовольства становился все более угрожающим для ушей Людовика. Но король был слишком занят, слишком уверен в себе, слишком поглощен своими делами, чтобы обращать на это внимание. Будучи вынужденным реорганизовать свое королевство, завоевать Руссильон, вновь покорить Пикардию, найти способ угодить англичанам, он проводил свой курс без учета устремлений принцев; он недооценивал, если не игнорировал, упорство сеньориальных притязаний.

Людовик позволил втянуть себя в спор с Пием II, и хотя их ссора была связана с финансовыми претензиями и поборами последнего, она не принесла Людовику поддержки его галликанских прелатов. Папа обострил спор, направив к французскому двору двух особенно высокомерных легатов, которых король отстранил за то, что они осмелились заявить, что "даже Карл Великий не был господином папского престола". В серии указов, изданных между 1463 и 1464 годами, Людовик практически восстановил Прагматическую санкцию своего отца, но сделал монархию, а не французское духовенство, господином Церкви во Франции. Папа Римский объявил французов кучкой дураков, которыми правит дурак, и пригрозил отлучить Людовика XI от церкви. Когда в мае 1464 года Альберико Малетта сообщил ему, что Пий II тяжело заболел накануне крестового похода, о котором он так много говорил, король успокоил его: "Не волнуйтесь, сир Альберико, он не умрет, потому что он плохой Папа! ― и затем, сняв шляпу, он добавил, ― прости меня, Господи!"[47] В конце августа, узнав о смерти понтифика, Людовик дал понять духовенству своего королевства, что новый Папа не изменит его намерений. Единственным результатом этой декларации стало дальнейшее усиление опасений амбициозных галликанских прелатов, большинство из которых были связаны кровными узами или интересами с великими феодальными домами, от которых галликанство когда-то получало выгоду.

Но гораздо серьезнее было то, что его ссора с Папой втянула Людовика XI в ожесточенный конфликт с герцогом Бретонским за феодальные прерогативы. Когда в 1462 году Франциск II отказался принять назначение двух прелатов (епископа и аббата, имевших тесные связи с королевским двором), французский король принял вызов и заявил о своей юрисдикции над церковными бенефициями в Бретани как суверенный государь. Герцог Франциск на королевские претензии ответил отказом. Помимо Бургундского дома, герцоги Бретани были самыми независимыми из французских принцев, а также одними из наименее послушных из них. Бретонцы, которые из-за своей кельтской крови и языка оставались ярыми сепаратистами, стремились сохранить свои собственные институты власти, обычаи и Церковь. Герцог Франциск II был легкомысленным, любящим удовольствия молодым человеком (еще будучи Дофином, Людовик однажды сказал Камольи, посланнику Сфорца, что герцог страдает от свища в голове), но он был окружен группой бывших королевских офицеров, которые после воцарения Людовика XI сочли благоразумным укрыться при Бретонском дворе и по своим собственным причинам они побуждали герцога Франциска отстаивать свою независимость.

Людовик попытался положить конец конфликту, назначив арбитражную комиссию, но этот маневр ни к чему не привел, и к