Юрий Сааков - Любовь Орлова. 100 былей и небылиц Страница 39

«Никогда не думала, что таким мелодичным и приятным может показаться милицейский свисток. На днях я спешила на съемку фильма «Скворец и лира» и задумалась. И вдруг – свисток и строгий голос:

– Девушка! Да-да, это я вам говорю! Подойдите-ка ко мне!

Я летела к этому симпатичнейшему из московских милиционеров чуть ли не на крыльях. Он строго козырнул мне и вдруг смутился: захлопал удивленными глазами, видимо, узнал: «Вы не там улицу начали переходить…» Вздохнул и выписал квитанцию. Я ее храню теперь как лучший сувенир старого года, как лучшее свидетельство того, что мы, женщины зрелого возраста, тоже можем успешно бороться с годами, что секрет нашей молодости прост – ежедневный тренаж, режим, диета».

Где теперь эта квитанция-сувенир?..

23

На раннее, доэкранное творчество Орловой существует и такая точка зрения, которую высказал историк кино Е. Марголит:

«Известно, что Л. Орлова крайне неохотно говорила о своем докинематографическом прошлом. Известно, что в первые годы в музыкальной студии В. Немировича-Данченко она старалась не выделяться (можно представить, сколько усилий требовало это при таких безукоризненных данных – быть статисткой в кордебалете, в хоре). До этого она окончила Московскую консерваторию по классу рояля, зарабатывая на жизнь тапером в кино, балетную школу. А до этого – дворянская московская семья, сдружившаяся с Шаляпиным. С такой биографией, с такими анкетными данными в 20-е лучше было, что называется, «сидеть и не высовываться».

Как же «не высовываться», когда Орлова все десять лет, пока не появилась в первом фильме, только и делала, что высовывалась. И занятия – в течение четырех лет! – в хореографической студии Ф. Беаты. И уроки актерского мастерства у ученицы Е. Вахтангова К. Котлубай и мхатовки Е. Телешовой, будущей коллеги и подруги С. Эйзенштейна. Наконец, в театре Немировича, где она якобы предпочитала отсиживаться в хоре и кордебалете, Орлова только и делала, что предлагала что-то новое на сцене. Например, сочетание в одном номере пения и танца, которое, судя по ее письму драматургу Ф. Липскерову, очень даже понравилось «Владимиру Ивановичу». И поэтому, хоть и не стремительная, но карьера в театре – от хористки до героини «Периколы» и «Корневильских колоколов».

А параллельно этому – бурно развитая концертная деятельность актрисы, бесконечные концерты – перед сеансами в кинотеатрах, в провинции, даже «сольники», как теперь бы сказали, в столице.

Да если бы каждый так «сидел и не высовывался», как Орлова в те годы, то, может, не ей одной быть первой и последней, по существу, «звездой» советского экрана…

24

Еще об одной возможной небылице рассказывает М. Кушниров со слов Александрова. И соответственно предупреждает: все это надо воспринимать предельно осторожно, со скидкой на необузданную александровскую фантазию.

…Якобы в Италии они гостили с Орловой на вилле некоего магната, мецената и одновременно любителя кино. Когда вошли в дом, на пюпитре рояля в гостиной (Орлова обещала спеть) вместо нот красовался только отпечатанный в личной типографии хозяина киносправочник с биографиями самых знаменитых артистов. Справочник предусмотрительно был открыт на странице с Орловой. Увидев в нем неизбежный в таких изданиях день и год своего рождения, актриса не удержалась и укоризненно сказала магнату и меценату:

– А я думала – вы истинный мужчина!

Тот якобы страшно смутился. Гости ушли обедать, а когда через два часа вернулись в гостиную, хозяин снова подвел Орлову к роялю, где лежал еще пахнувший краской заново отпечатанный киносправочник. И уже без ее, Орловой, злополучной даты – 1902 год…

25

Еще одну явную байку любил рассказывать режиссер. Будто в пятидесятых годах, при жизни актрисы, молодежь нового южноуральского городка Сибая задалась целью назвать одну из только что отстроенных улиц именем любимой актрисы.

И пробила эту экстравагантную по тем временам идею, несмотря на некоторое сопротивление начальства: при жизни вроде бы не положено. А Героем Соцтруда, в отличие от мужа, Орлова не была, а уж тем более дважды, после чего и разрешались некоторые увековечения.

Но одно условие начальство молодежи все-таки поставило: Орловой вменялось в обязанность ежегодно, хоть по одному разу, посещать Сибай и давать его зрителям бесплатный концерт.

Что она якобы с удовольствием делала, пока более крупное, чем сибайское, начальство не прослышало о «незаконной» улице и не пресекло эту «самодеятельность» пошедших на поводу у молодежи местных властей…

26

Смешную историю рассказывала будто бы сама Орлова (со слов кассирши Театра им. Моссовета).

…Однажды в окошко кассы просунулось простое, явно не столичное женское лицо:

– Мне, значит, на «Милую Джесс»… – И женщина протянула деньги на билет.

– «Милая Джесс»? – не сразу врубилась кассирша.

– Ну да, Орлова там…

– «Милый лжец», вероятно?

– Нет, «Джесс».

– Кого ж она там играет?

– Вот эту Джесс и играет.

– Не может быть.

– Как не может, когда она сама пишет, – протянула женщина для убедительности областную газету.

И кассирша пробежала в ней глазами интервью Орловой, где актриса заявляет, что выступит скоро в пьесе Килати «Милая Джесс».

– Килти! – догадалась кассирша. – Конечно, «Лжец». Это про Бернарда Шоу.

– Не про Джесс? – не очень поверила провинциалка. – Ладно, давайте…

27

Что касается «Джесси», то Л. Орлова действительно играла нечто похожее – Джесси в пьесе К. Симонова «Русский вопрос», в паре с Пляттом-Смитом, когда сразу после «Весны» пришла в Театр им. Моссовета.

Необычайно нужная, «животрепещущая» в годы «холодной войны» пьеса Симонова шла сразу в нескольких московских театрах. И, по уверению Александрова, появившись в роли Джесси позже всех из-за занятости на съемках «Весны», Орлова была признана лучшей симоновской героиней из актрис, игравших эту роль аж в семи московских театрах.

В отличие от К. Симонова, Г. Александров считал, что Л. Орлова «переиграла» в «Русском вопросе» не пятерых, а целых семерых московских «Джесси».

Но сам К. Симонов, не принявший, кстати, Орлову в этой роли (может, потому, что для него «лучшей» Джесси могла быть только В. Серова в Театре Ленинского комсомола), в книге «Глазами человека моего поколения» утверждает, что его «Русский вопрос» шел в пяти московских театрах. Так что два театра Александров явно набросил, чтобы победа Орловой над большим числом Джесси выглядела более весомой…

28

Если собрать все, что написано до сих пор о втором «не формальном, но и не фиктивном» (как его называет М. Кушниров) муже Орловой, то это действительно имевшее место как бы «замужество» может показаться очередной небылицей. И опять же – Акутагава как в воду глядел! – в духе «Расемона».