Невинные убийцы. Как три обычные девушки стали кошмаром для нацистов и героями Второй мировой - Тим Брейди Страница 34

Когда Ян Бонекамп подъехал, чтобы убедиться, что Рагут мертв, то обнаружил полицейского по-прежнему живым. Он выпустил в Рагута несколько пуль и один раз точно попал. К несчастью, противник ранил его. Теперь оба упали с велосипедов и перестреливались, пока у Рагута не кончились патроны. Видимо, в тот момент Ян осознал, что получил серьезное ранение в живот.

На улице царила паника. Многие пешеходы по-прежнему думали, что в них стреляют с самолетов. Кто-то, застыв на месте, смотрел на раненого Рагута, лежавшего посреди улицы. Бонекамп смог подняться и пройти несколько десятков шагов по переулку, где ввалился в калитку небольшого коттеджа возле цветочного магазина. В доме жило несколько пожилых дам, которые были потрясены, когда незнакомец сначала постучал к ним в двери, потом вломился внутрь, а потом положил пистолет на их кухонный стол, после чего рухнул на пол, и они увидели, как из раны у него на животе хлещет кровь. Кровь текла также из его рта.

Одна из хозяек немедленно побежала в полицию. С учетом всеобщего переполоха и того, что на улице лежал мертвый мужчина, полицейских она отыскала быстро. Она привела офицера в кухню, где они увидели, что Ян Бонекамп совсем плох [181]. Ему требовалась немедленная медицинская помощь, и в дом вызвали карету скорой, чтобы отвезти Бонекампа к полицейскому врачу.

Доктор сразу же понял, что рана Бонекампа смертельная. Но полицейские в Заандаме знали, что имеют дело с членом Сопротивления, который долго не протянет. Он только что совершил покушение и вообще являлся опытным убийцей. Они решили связаться с гестапо в Амстердаме, и несколько человек оттуда сразу выехали в Заандам.

Бонекампу вводили стимуляторы, чтобы он продолжал дышать. Прибыв на место, люди из СД постарались вытрясти из него максимум информации. Бонекампу сделали операцию, чтобы он прожил еще немного. Через информатора из полицейского участка в Заандаме местный RVV узнал, что Яна собираются переправить в госпиталь Вильгельмины в Амстердаме, и члены Сопротивления решили попытаться его отбить.

Ханни Шафт проехала до места встречи в Лиммене, постоянно оглядываясь, чтобы проверить, не догоняет ли ее Ян. Они решили ехать разными дорогами, поэтому, хотя она и слышала стрельбу и тревожилась за Яна, Ханни не стала сворачивать с пути или возвращаться на место ликвидации. И вот теперь она ждала, с каждой минутой впадая во все большую панику.

Ее не удивило, когда к месту встречи на велосипеде подъехал Ян Брассер. Он знал про акцию и знал, где они собирались встретиться. Она даже обрадовалась его появлению. Потом она увидела его лицо, и сердце у нее ушло в пятки. О боже, что случилось с Яном?

Брассер был в Заандаме – собирал информацию. Он попытался успокоить ее, но Ханни не хотела его слушать. Где Ян?

Он еще жив, сказал Брассер, но Рагут ранил его, и рана очень тяжелая. Его держат в полицейском участке. Планируют перевезти в госпиталь в Амстердаме. Сейчас не время терять голову, предупредил он. Полицейские вот-вот бросятся по ее следам, ей нужно укрыться в надежном месте. Брассер спросил Ханни, есть ли ей где спрятаться в Харлеме, и она вспомнила один-единственный адрес: студию Мари Андриссена на Вагенвег, которая хоть и была скомпрометирована, оставалась местом встреч их отряда. Брассер сказал ей немедленно отправляться туда, нигде не останавливаясь и не задерживаясь. С бьющимся сердцем и хаосом в голове Ханни помчалась в Харлем, на Вагенвег [182].

* * *

Там же, в одной из спален скульптора, находилась и Трюс Оверстеген. Жена Мари, Нетти, постучала к ней в дверь поздно ночью и сказала, что приехала какая-то девушка – она ищет ее. Ханни была в слезах. Всхлипывая, она рассказала, что случилось: как они с Яном выследили Рагута, как она выстрелила и промахнулась, как жала на педали, как Ян выстрелил и оказался в СД и как она не смогла вернуться, чтобы спасти его. Каждая ее фраза сопровождалась новым всхлипом. Трюс принесла Ханни стакан воды, но ее руки так дрожали, что она расплескала большую часть на одежду.

– Ты поможешь мне вызволить Яна? – спрашивала Ханни у Трюс. Хотя Трюс понятия не имела, как это можно сделать, она пообещала, что утром они обязательно попытаются. Она что-нибудь придумает… как всегда [183].

В ту ночь Ханни рассказала Трюс о своих чувствах к Яну. Она была в него влюблена [184]. Это не являлось секретом для Трюс или Фредди или других членов отряда – все видели, как эти двое смотрят друг на друга. Но Ханни никогда не заговаривала об этом раньше. Может быть, она только теперь призналась в этом сама себе.

На следующее утро Ханни и Трюс на велосипедах поехали в госпиталь Вильгельмины в Амстердаме и подождали близ входа в отделение скорой помощи, пока появится машина с Яном Бонекампом. Однако, когда та показалась, из нее выскочили двое вооруженных эсэсовцев. Двое крепких санитаров вылезли из кузова и вытащили носилки с Бонекампом. Девушки сразу узнали Яна по темным курчавым волосам. Ханни прошептала: «О, Ян! О, Ян!» [185]

Трюс подтолкнула ее обратно, к их велосипедам. Они никак не могли его спасти. Да и что они стали бы делать со смертельно раненным мужчиной на носилках? Потащили бы назад на Вагенвег?

Пока они ехали в Харлем, Трюс думала об опасности, которой они подвергли себя этим утром: Ханни с ярко-рыжими волосами, катящая в госпиталь сразу после покушения предыдущей ночью, в то время как о ней говорит весь Харлем, а возможно, и Амстердам. Трюс жала на педали сильней и сильней, чтобы скорее убраться из города. У Ханни на голове был шарф, и Трюс проверила, чтобы ни одной пряди рыжих волос не выглядывало из-под него.

На дороге в Харлем был блокпост; к счастью, им удалось его миновать, несмотря на то что обе прятали в карманах пальто пистолеты FN.

* * *

К моменту прибытия на Вагенвег Ханни была безутешна – вплоть до полной дезориентации. Стало ясно, что кому-то придется позаботиться о ней; все в RVV сходились во мнении, что ей нельзя возвращаться домой к родителям на Ван Дортстраат, более того, ее подруге Филин тоже