Митрополит Антоний Сурожский. Биография в свидетельствах современников - Евгений Святославович Тугаринов Страница 33

Комментарий. Отец Максим уже много лет несет послушание, данное ему митрополитом Антонием, – ходить в тюрьмы. В основном это личные встречи с заключенными. Отец Максим приходит в камеры, беседует с людьми, готовит их ко крещению, исповеди. Раз в два или три месяца он служит литургию в тюрьме. На нескольких таких богослужениях мне одному или с кем-то из певчих пришлось присутствовать,т. е. быть церковным хором. Служба происходила в тюремном храме. Заранее составлялся список заключенных, которые выразили желание прийти на православную службу и причаститься. В основном это были греки-киприоты, румыны, украинцы и русские. Особенностью этих литургий было то, что службы всегда служились тогда, когда у одного из охранников был выходной день. Охранник был православным киприотом и в свой выходной день мог сопровождать заключенных в храм. Он был хорошо знаком отцу Максиму, всегда встречал нас у высоченного тюремного забора, и мы следовали за ним через несколько тюремных дворов, через ряд дверей до храма.

Среди заключенных встречались осужденные за разные преступления: в основном за иммиграционные нарушения, воровство, хулиганство, но встречались и те, кто имел пожизненный срокд.е. убийцы.

В тюремном храме все было устроено так, что напоминало клуб или дом культуры. Большой зал англиканской церкви был заставлен стульями, впереди была сцена с ударной установкой: барабанами, тарелками, микрофонами. Там же, на сцене, стоял святой престол. Собираясь на богослужение в тюрьму, мы привозили с собой все необходимое: утварь, иконы, книги, аналои. Еще до прихода заключенных отец Максим совершал проскомидию, а с их появлением получал записки, заканчивал приготовления и начинал службу. Всегда существовал жесткий лимит времени. У заключенных, скажем, был всего один час. Это означало, что мы выпевали и вычитывали все, но по сокращенному тюремному уставу. Отец Максим всегда отводил время для исповеди: кого – по-русски, кого – по-английски, кого-по-украински. Служба же всегда шла на двух языках. При этом отдельные категории заключенных не понимали ни того, ни другого. Это были в основном румыны. Как и все остальные, они сидели в продолжение всей службы, никак не реагируя на происходящее, надеюсь, молились, кто их знает? Но к исповеди и причастию шли строго по очереди, наверное, по старшинству, в соответствии с тюремной иерархией, крестились, усердно кланялись и целовали иконы. После службы для всех устраивался чай: мы приносили заключенным печенье, конфеты, заварку, русские газеты. Во время чая шло общение, рассказывались истории взлетов и падений, высказывались планы на будущую свободную жизнь. (От составителя.)

Вы просите рассказать немного о тюрьмах. Да, к сожалению, здесь в Англии довольно много нашего брата, и сестричек тоже, ибо есть и женские тюрьмы. В них много русских, белорусов, грузин, прибалтийцев, украинцев и, конечно, местных англичан. Я главным образом посещаю православных. Но при тюрьмах есть англиканские или католические священники, которые посещают всех. Бывает, что и ко мне подходят заключенные из неправославных. Я стараюсь уделить время тем, которые подолгу находятся здесь в одиночестве, многие из них в церковь никогда не ходили или по крайней мере не ходили очень давно. Как ни странно, буквально совсем недавно у меня был первый случай, когда человек, к которому я зашел поговорить, сказал мне: «Я не хочу говорить. Не хочу ни с кем разговаривать», я ответил: «Не хочешь – хорошо, не надо, не будем разговаривать». Я уже собрался уходить, в двери повернулся к нему и говорю: «Если все-таки захочешь поговорить, можем выйти, тебе разрешат». И он вышел, и мы поговорили.

Есть и другие люди, которые нуждаются в священнике, просят, чтобы я пришел к ним. Я не спрашиваю их, за что они сидят, очень часто они сами рассказывают о содеянном, почти все они исповедуются и каются, многие из них сознают, какой грех совершили. Вот почему так важны службы в тюрьме.

В правовой системе любого государства случаются несправедливости, когда человека осуждают, сажают в тюрьму, но вина его сомнительна и он не должен сидеть. Такое бывает. В основном же все сидят за дело. Например, в Англии суд всегда прислушивается к свидетельству женщины, и если муж поссорился с женой и побил ее, например, то его непременно посадят в тюрьму, может быть, ненадолго, но он свое отсидит.

Заключенные часто просят меня принести им православный молитвослов, иконки, крестики, и на богослужение они приходят буквально все, я не помню случая, когда кто-то не захотел бы прийти помолиться. Всего в тюрьме, в которую я хожу, сидит тысяча двести человек, это большая тюрьма на западе Лондона, около БиБи-Си, из них наших православных – человек сорок-пятьдесят, поэтому нам разрешают иметь свое отдельное богослужение в тюремном храме. Заключенные-англичане часто идут в храм, чтобы не оставаться в своей камере. Наши же православные идут молиться. У нас есть два офицера православных, которые часто сопровождают группу на службу. Но хочу отметить, что те неправославные офицеры, которые иногда тоже приводят в храм православных заключенных, всегда говорят: «Какая у вас молитва!» Они – неправославные, но чувствуют нашу молитву, какой не чувствуют в своих богослужениях. Людям, которые сидят в тюрьме, не хватает, прежде всего, человеческого общения. Они сидят по одному или по двое двадцать три часа в сутки, едят в камере, только на час их выводят гулять. Поэтому так важно, чтобы кто-то ходил в тюрьмы, посещал заключенных, разговаривал с ними, что очень облегчает им пребывание там.

Однажды я шел по улице в храм и вдруг услышал, как кто-то зовет: «Батя, батя!» Я сначала не обернулся. «Отец, отец!» Я обернулся – стоит один из тех, кто сидел в тюрьме и кого я навещал. Я узнал его лицо. Так вот, он шел в храм, что было очень радостно видеть. Такие встречи радуют душу. Многих после срока в тюрьме депортируют в страну, откуда они приехали. Надеюсь, что те из них, кто здесь уже начал ходить в храм и молиться, будут продолжать это делать и дома.

Потом надо посещать семьи, где есть старики, больные, дети. Нас, священников, здесь не так много, это тяжелая работа, конечно. Часто бывает так, что тебе звонят из больницы и просят прийти к больному, он, может быть, очень давно не ходил в храм, и ты идешь. Часто это люди уже очень больные, раковые. Вот один случай. Я познакомился с женщиной, которая в церковь не ходила, а только захаживала, все у нее шло успешно: бизнес, семья, путешествия, ей не было