Петербургские очерки - Пётр Владимирович Долгоруков Страница 33

Муж ее, граф Григорий Александрович Строганов{13}, умный, честный и вполне благородный человек. Положение его весьма затруднительно, и он держится в нем с большим тактом. Преданность свою Марии Николаевне он доказал самой свадьбой с нею, которая совершена была в тайне, в последние месяцы жизни Николая Павловича, и могла повести Строганова в Сибирь. Помолвка их произошла летом 1854 года в Гостилицах, имении Татьяны Борисовны Потемкиной, которая потом на упреки своих приятельниц отвечала, что полагала совершить этим богоугодное дело, потому что темперамент Марии Николаевны не позволяет ей обходиться без мужа, не впадая в грех. Венчание происходило в домовой церкви Марии Николаевны, в ее дворце. Священник этой церкви на просьбу великой княгини обвенчать ее отвечал, что не может этого сделать без разрешения духовника царской фамилии, протопресвитера всех придворных церквей, Василия Борисовича Бажанова. Это был отказ, но ловкий священник, отказываясь от действия, которое, если бы о нем проведал Николай Павлович, могло бы повести его в Сибирь или под белый ремень, принес великой княгине ключ от церкви и сказал: «Это церковь вашего высочества. Вы можете пригласить любого священника для совершения треб, а меня извольте предуведомить: я на это время скажусь больным». Так и было сделано. Венчал великую княгиню осенью 1854 года священник церкви села Гостилиц, который немедленно вслед за тем подал в отставку и ныне живет в доме Татьяны Борисовны Потемкиной на Большой Миллионной, получая пенсию от великой княгини. Свидетелями при свадьбе были: князь Василий Андреевич Долгоруков и граф Михаил Юрьевич Виельгорский. Великая княгиня предлагала сперва графу Матвею Юрьевичу Виельгорскому, состоявшему в то время при ее особе, присутствовать при ее свадьбе, но граф Матвей Юрьевич, человек ловкий, отвечал ей: «Ваше высочество, я назначен от государя состоять при Вашей особе и управлять Вашим двором; если я решусь на такой поступок, то государь, если узнает, прогневается сильно, и я понесу страшную ответственность. Пригласите лучше моего брата: он всем известен как человек весьма рассеянный, и если произойдет беда-то все можно будет свалить на его рассеянность».

Из всех членов царской фамилии о свадьбе великой княгини извещены были лишь заблаговременно цесаревич и цесаревна (нынешние император и императрица). Николай Павлович до самой смерти своей ничего не знал о браке своей любимой дочери.

В январе 1856 года Мария Николаевна едва не выхлопотала официального признания своего брака. Граф Строганов находился в то время на войне в Крыму, командуя малороссийским милиционным казачьим полком. Ему велено было прибыть в Петербург, где через два или три дня после его приезда государь собрал на совет всех членов императорской фамилии и королеву Нидерландскую Анну Павловну{14}, проводившую ту зиму в Петербурге. На слова государя, что он считает себя обязанным официально признать брак сестры, потому что знал о ее намерении тайно венчаться и изъявил в то время свое согласие на тайную свадьбу, королева Анна Павловна отвечала: «Ваше величество в то время были первым подданным Вашего отца и не должны были изъявлять Вашего согласия на свадьбу, которую он не дозволял и которая совершилась в тайне от него. Теперь Вы сами царствуете: что бы Вы сказали, государь, если бы Вас послушались таким образом? Я полагаю, что брака моей племянницы, а Вашей сестры, признавать официально невозможно».

И брак официально признан не был, хотя браки эти, так называемые морганатические, употребительны почти во всех царствующих домах. Отказ этот признать брак Марии Николаевны тем более непостижим, что происходит в фамилии, в коей одна из царствующих императриц, Елизавета Петровна, была замужем за малороссийским казаком Разумовским, в фамилии, ведущей свое происхождение в прямой линии от чухонской девки Марфы, которая, начав поприще свое служанкой в доме пастора Глюка, была постепенно наложницей генерала Бауера, фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметева, фельдмаршала князя Александра Даниловича Меншикова, и наконец, под именем Екатерины Алексеевны, наложницей Петра I, который, хотя и без свадьбы, объявил ее своей женой, провозгласил императрицей и оставил ей престол. Что же постыдного или дурного для Марии Николаевны быть женой графа Строганова? Официальная тайна ровно ничего не скрывает, ровно ничего не покрывает: нет в России ни одного уездного городишки, ни одного сельского помещичьего дома, где бы не было известно, что великая княгиня Мария Николаевна замужем за графом Строгановым. К чему же служит эта официальная тайна? Кого этим надеются обмануть или провести?.. Смех, да и только.

Что также весьма смешно, это обхождение государя и великих князей с графом Григорием Строгановым. Они не только не признают его мужем своей сестры, но еще обходятся с ним гораздо более холодно, чем с большей частью придворных. Граф Строганов, с своей стороны, нимало не огорчается холодностью и смешной пред ним надменностью его августейших шурьев; не кланяется временщикам, но вместе с тем не поднял носа ни перед кем; со всеми прежними своими знакомыми остался на прежней ноге, и если бы, к сожалению, не дал промаха, приняв па себя должность вице-президента конюшенной конторы, если бы не этот смешной промах, то про него по справедливости можно было бы сказать, что он держит себя в отношении к высшим и к низшим не как петербургский барин (что составляет середину между монголом и холопом с претензиями на качества английского лорда), а как истинный европейский вельможа. И в самом деле, чего же ему при дворе добиваться? Ведь не титула же светлейшего князя? Титул этот в России, как известно, носят лица, из коих некоторые, по своей глупости, сделались истинной притчей во языцех. Ведь бывали же примеры, что барин чиновный и богатый, но подленький душой, чтобы добиться титула светлости, женил своего дурака-сына на любовнице царской{15}, да еще на такой, на которой другой человек, посмышленее, отказался жениться, пожертвовав частью своего состояния, чтобы избавиться от подобного срама […].

Нет! Строганову, честному человеку, русская светлость не по плечу. Не добиваться же ему также и Андреевской ленты? Ведь ее носят и вор-тиран граф Клейнмихель, и деспот-притеснитель граф Закревский, и набитый глупец граф Адлерберг-Минин, и придворный холоп граф Шувалов.

Если великая княгиня Мария Николаевна не вмешивается в дела политические, зато великая княгиня Елена Павловна{16} только и делает, что вмешивается в политику; старается всеми силами удить рыбу в мутной воде и нарочно мутит воду для удобнейшего рыболовства. При жизни мужа ее, великого князя Михаила