Че Гевара: человек, герой, легенда - Тимур Федорович Дмитричев Страница 31

Че Гевара со своей стороны выразил несогласие с уступкой Фиделя Кастро врагам революции, совершенной под оказанным на него давлением. Он вспоминал, что «тормоз буржуазных условностей по правам человека стал причиной падения правительства Арбенса в Гватемале». Че также подчеркивал, что выносимые в Ла-Кабанье «приговоры осуществлялись после принятия решений судами, разрешавшими осуществление защиты, и имели под собой подписи ответственных лиц». «Это делается, – настаивал он, – в противоположность убийствам, совершавшимся латиноамериканскими диктатурами, которые не вызывали никаких протестов со стороны американской печати или правительства США, хотя происходили после страшных пыток, втайне и часто даже без сохранения трупов».

В свою очередь, бывший сотрудник Че Гевары по работе в крепости сообщал лондонской газете «Файнэншиал Таймс»: «Я работал с Че в военном полку Ла-Кабаньи, занимаясь приведением в порядок дел революции; он лично попросил меня возглавить командование новой революционной полицией… В начале мы столкнулись с крайним недовольством и возмущением. Люди, остававшиеся верными старому режиму, были готовы сделать против нас и против новой свободной Кубы все что угодно… Мы воевали за то, чтобы наш народ был полностью счастливым. И мы остались живы, чтобы сохранить эту замечательную победу». Однако, несмотря на многие свидетельства, подтверждающие соблюдение законности со стороны Че Гевары на посту начальника Ла-Кабаньи, споры и обсуждения среди его биографов и историков, писавших о его роли на этом посту, не утихают и по сей день.

Первым визитером Гевары в крепости стал крупный чилийский политик и будущий президент страны сенатор-социалист Сальвадор Альенде. Он прилетел на Кубу уже 20 января, чтобы познакомиться с ходом кубинской революции на месте. Их откровенные обмены мнениями касались не только вопросов осуществления революционных преобразований на острове, но и положения в Чили и в Латинской Америке в целом. Че воспринял приезд Альенде как символическое свидетельство солидарности передовых латиноамериканцев с кубинской революцией.

«Я мог в течение четверти часа смотреть на него и видеть блеск его воспаленных глаз и его беспокойный взгляд. Передо мной находился один из великих борцов Америки», – вспоминал впоследствии чилийский сенатор о своей первой встрече с Че Геварой.

В последний раз два великих народных руководителя встретятся в августе 1961 года в университете Монтевидео, где оба выступали по приглашению солидарных студенческих групп.

Тарара: выздоровление и теневой кабинет

Заслуга Маркса состоит в том, что он неожиданно произвел качественное изменение в истории общественной мысли… Он формулирует революционную концепцию: «мир нужно не только объяснять – его нужно преобразовывать».

Э. Че Гевара

Сильные и частые приступы астмы, совершенно измотавшие Команданте, заставили его 17 января покинуть жаркую загазованную Гавану. Его организм был слишком переутомлен долгим и тяжелым периодом партизанской войны и связанными с ней многочисленными физическими и моральными перегрузками. Не помогали его восстановлению возникшие уже в Гаване семейные проблемы после приезда его жены Ильды Гадеа, с которой он собирался развестись. Все эти переживания и неопределенность будущего положения тоже начинали волновать Че Гевару. Он вошел в Гавану победителем вместе с Фиделем Кастро как второй после него триумфатор, а теперь, после победы, он был начальником всего лишь второй по значению военной базы кубинской столицы.

В дополнение к этому, как стало известно лишь впоследствии, сам Фидель из тактических соображений делал несколько двусмысленные комментарии в отношении своего аргентинского друга и соратника. Такие высказывания по-человечески не могли не вызывать у Че всевозможных размышлений и не задевать его. Из-за возникшей у него эмфиземы, общей усталости, мучительных приступов астмы и нахлынувших на него стрессов Че переезжает в прибрежное местечко Тарара в 20 км от Гаваны, где он надеется поправить здоровье и обдумать свое будущее. Он пробудет там до мая месяца.

Тем временем в столице уже приступало к выполнению своих обязанностей первое революционное правительство страны. В его состав, как это ни странно, в основном входили традиционные буржуазные либералы и умеренные политики во главе с президентом Мануэлем Уррутией, кандидатуру которого поддержал сам Фидель Кастро. Премьер-министром стал Миро Кардона. Самое главное революционное движение Кубы «26 июля» было представлено в новом правительстве совсем скромно, а коммунисты – тоже активные участники борьбы с середины 1958 года и союзники в лице Директории – не получили ни одного места. Фидель Кастро сохраняет за собой почти абсолютный контроль над вооруженными силами страны.

На данном этапе распределения рычагов власти Фидель проявлял свойственную ему интуитивную осторожность. В определенной степени он мог оказывать влияние на действия правительства, но в то же время предпочитал оставаться за его кулисами. С одной стороны, он не хотел, чтобы левое крыло первого правительства вызвало недовольную реакцию Вашингтона со всеми возможными негативными последствиями для дела революционных преобразований, с другой стороны, его собственные позиции по ряду важных программных вопросов будущего Кубы еще не оформились полностью. Неясной оставалась расстановка сил между левыми во главе с Че и Раулем Кастро и умеренно-реформистскими группами. Необходимо было, чтобы Фидель окончательно определился со своим выбором и решился на прямой переход к государственной власти.

Однако уже тогда его представления о будущем Кубы не совпадали с видением первого революционного правительства. Еще больше отличались социалистические взгляды Че Гевары, который не замедлил публично выразить свое видение преобразований на Кубе. Выступая в конце января в обществе культуры «Наше время», он заявил, что борьба повстанцев не закончилась обретением победы над силами Батисты. По его мнению, революционная армия должна была обеспечить полное изменение кубинского общества.

Он считал, что такой процесс следовало начать с тщательного проведения аграрной реформы, в ходе которой земля должна была перейти в руки государства. Следующим шагом, полагал Че, должен был стать процесс индустриализации страны в целях освобождения ее от импорта основного оборудования из-за границы. Однако индустриализация, подчеркивал Команданте, могла быть достигнута лишь при полной национализации средств производства. Эта радикальная для Кубы того времени позиция Гевары не ограничивалась только рамками самого острова. Он совершенно определенно дал понять, что успех партизанской борьбы на Кубе являлся всего лишь первым шагом на пути к революции во всей Латинской Америке. К такой четко изложенной социалистической программе преобразований в ту пору Фидель еще не пришел. Его поиск социально-политических реформ все еще продолжался, и он на этот счет публично пока что не высказывался.

Подобная ситуация неизбежно побуждала Фиделя