Забудь меня. Китайская версия «Списка Шиндлера» - Сю Фэнг Страница 29

забытом уголке планеты Сюлин старалась поддерживать связи с большим миром, и поток писем постоянно циркулировал между Западом и Востоком. Чжулу переехал в Тайвань, обосновался там и сделал карьеру – недавно его повысили до поста заместителя главного инженера угольной шахты. Достижения брата Чжолуня тоже были выдающимися: он стал главой Комитета по делам персонала целой провинции. Однажды Чан Кайши явился в его Комитет с инспекцией. Он взял первую попавшуюся папку и стал расспрашивать Чжолуня о некоторых генералах и высокопоставленных офицерах. Чжолунь немедленно ответил на все вопросы. Словно этого было недостаточно, он знал имена, происхождение, историю карьеры и достижения всех активных служащих националистской армии в ранге выше полковника. Он мог рассказать о них что угодно, без единой ошибки. Генерал Чан одобрительно покивал головой и вскоре отбыл.

В письме к Сюлин он упоминал о том, что генерал Фалькенхаузен уезжает из Китая из-за заключения альянса между Италией, Германией и Японией. Они подписали Тройственный пакт, и по его положениям Адольф Гитлер потребовал, чтобы инспекционная группа Фалькенхаузена вернулась в Германию и помогала теперь японским войскам. Чжолунь также упоминал, что генерал Чан высоко оценивал заслуги Фалькенхаузена, и, когда они прощались, подарил ему картину знаменитого художника Сю Бехона, учившегося в Европе, – картина называлась «Кошка на скале». Он также подарил ему свое любимое полотно «Плачущая ива» художника поздней эпохи Цин, Чен Сихина. Генерал Фалькенхаузен был в восторге от подарков.

Конечно, было нечто, чего Сюлин не могла знать, – важнейшая деталь, которую Чжолунь намеренно от нее скрыл. В ночь перед отъездом Чжолунь с Фалькенхаузеном выпивали вместе. На этот раз они не напились, хотя и употребили достаточно. Фалькенхаузен заявил: «Генерал Цянь, у меня есть для вас подарок. И этот подарок – история, которую я собираюсь вам поведать».

История в действительности состояла всего из одного предложения, но каждое слово в нем имело огромный вес: та операция военного Комитета – захват верхушки Коммунистической партии, – была ловушкой. Генералиссимус просто проверял преданность своего окружения.

Первой реакцией Цянь Чжолуня был шок. Некоторое время он сидел, не двигаясь. До сих пор он предпочитал верить, что все, связанное с «этой историей», только верхушка айсберга. Качества, в которых генерал Чан достиг совершенства, являлись одновременно его ахиллесовой пятой. Теперь Чжолуню ничего не оставалось, кроме как смириться с тем, что он только что узнал.

«Он не всегда правильно обращается с людьми. В будущем это ему аукнется. Он не любит тех, кто одарен по-настоящему. Те, кто умеет мыслить самостоятельно, кажутся ему опасными. Он предпочитает льстецов и подхалимов».

Так выразился Фалькенхаузен. В ту ночь они еще долго сидели за столом. Чжолунь говорил мало, однако на лбу у него блестел пот. Фалькенхаузен знал, что человеческая жизнь в военное время непредсказуема – возможно, уже завтра ей наступит конец. Но он нисколько об этом не жалел и радовался, что сохранит воспоминания об их крепкой дружбе.

Цянь Чжолунь запомнил слова Фалькенхаузена. Он признал, что подарок, который тот ему преподнес, куда ценнее картин, подаренных генералом Чаном, – гораздо, гораздо ценнее.

Цянь Сюлин прочла письмо Чжолуня и начала волноваться: если Фалькенхаузен будет теперь служить в японской армии, он может выдать секреты, которые узнал у китайцев.

Она сразу же написала ответ, выразив свои опасения.

Чжолунь ответил: «Не о чем волноваться, сестренка. Он этого не сделает. Ты должна знать, что генерал Фалькенхаузен – настоящий джентльмен. Он как высокая гора, как текущая вода, как подлинный мудрец из китайской культуры. Поверь мне, что даже среди нацистов есть те, кто сохраняют собственное достоинство и сострадание к другим людям».

Пусть это и кажется утопией, но когда на планете идет война, пусть даже далеко от нас, ее ход ощущается повсюду, витает в воздухе и влияет на нашу повседневную жизнь. Радиоприемник в доме доктора Грегори играл не только его любимую классическую музыку, которую объявляла диктор-женщина, но и международные новости и репортажи, озвученные диктором-мужчиной, о тревожных событиях, происходивших день и ночь.

Под натиском германской армии с ее бомбардировщиками и танками Роттердам в Нидерландах уже сдался, чтобы избежать полного разрушения.

15 мая 1940 года на рассвете радио Берлина передало специальное сообщение из офиса высокопоставленного военачальника Нидерландов. Роттердам сдался, а вместе с ним и вся голландская армия. Королева Вильгельмина и члены правительства сели на военные корабли, отплывавшие в Лондон.

Отец Стефан услышал новости и тут же бросился в клинику доктора Грегори. Когда у него сильно поднимался уровень сахара в крови, колено его опухало и болело. Доктор Грегори в тот момент занимался другими пациентами. Отцу Стефану нравилось слушать его комментарии относительно текущей политической ситуации. Обычно Грегори был немногословен, даже молчалив, особенно что касалось чужих дел. Но если разговор заходил о международном положении, он становился чуть ли не другим человеком и оживленно комментировал происходящие события.

Он предсказывал, что Бельгия тоже очень скоро сдастся. Голландия так уже сделала, поэтому судьба Бельгии, Франции и Англии предрешена. Хотя войска альянса неплохо сражались с начала войны, большая часть французских элитных легионов – первого, седьмого и девятого, – а также девяти дивизий под командованием англичанина Уильяма Готта, уже сомкнулась с бельгийскими войсками и окапывалась у реки Диль. По этой линии, проходящей через Антверпен и Лёвен, всего в ста километрах от фронта, силы союзников превосходили силы наступающей германской армии. Однако одна операция за другой демонстрировали, что они не соперники немцам. Те использовали свои отработанные методы, устраивая точечные атаки. Их войска отличались умелостью, напором, гибкостью и мощью ударов.

Немцы наступали от границы Германии через Арденны. Их военачальники, разделив армию на три колонны и растянув их на сотню километров за Рейном, быстро теснили союзников по территории Бельгии в сторону Ла-Манша. Бельгийцы были обречены. На них надвигалось мощнейшее войско. Одна плохая новость следовала за другой.

Всего через несколько дней, 28 мая, бельгийский монарх, король Леопольд III, объявил о капитуляции. Доктор Грегори услышал эту новость по радио. Он присел на диван и долго не шевелился, словно превратившись в ледяную статую. Он не обладал провидческим даром, но в сердце был искренним патриотом. Хирургический скальпель никак не мог считаться оружием, но он чувствовал, что король своим решением его предал. Молодой монарх однажды уже уступил британо-французскому альянсу, заняв глупую нейтральную позицию, а когда узнал, что Германия готовится перейти границу и начать военные действия, то отказался восстановить первоначальный союз. Только после того, как Адольф Гитлер развязал войну, он наконец, в последнюю минуту, обратился к Британии за помощью. И вот опять,