О годах в дипломатии с долей сарказма - Владимир Ельбаздукович Ваниев Страница 28

зачем страдать детям, старикам и женщинам. Разве мало пролито крови на войне за четыре года? Так он говорил часа два – три. Ингуши не дали ответа. Тогда он сказал: хорошо, если хотите воевать, то завтра я стану во главе Осетии и начнем войну. С этим отец развернул фаэтон, и они поехали обратно в село Зильга. Прибыли они поздно ночью. Так как время было тревожное, то мы охраняли дядю и двор каждую ночь в количестве четырех человек. Отец, несмотря на усталость от поездки в Ингушетию, не отдохнул, а стал сторожить.

На рассвете, часов в пять утра к дому подъехал верхом ингуш хаджи в сопровождении всадника. Отец спросил, что ему надо. Он ответил, что прислан с письмом. Дядя спал чутко, услышав стук копыт, он вышел на крыльцо, накинув на себя бешмет и ингуш вручил ему послание. В нем говорилось, что после отъезда генерала из Базоркино ингушская интеллигенция сумела удержать массу от нашествия на Ольгинское и очень извиняются перед ним.

Когда отец спросил, что за послание, дядя ответил: вести хорошие, сознательная масса ингушей сумела удержать разъяренную толпу от нападения на Ольгинское. Дядя повеселел. Таким образом Ольгинское осталось целым».

Подробно привожу эту запись, поскольку она наглядно демонстрирует возможности военной дипломатии. Именно так – «Воин и дипломат» – была названа статья о генерале, которого расстреляли как «золотопогонника» в новогоднюю ночь с 1929 на 1930 год, а в 1980-е реабилитировали. Сегодня в Интернете можно найти множество материалов о нем весьма позитивного характера.

Мастер депортации

Еще одно историческое отступление в увязке с вышесказанным. Во всех нынешних воспоминаниях о депортации народов – печальной странице прошлого – присутствует образ жестокого злодея – Председателя КГБ генерала армии Ивана Серова, возглавлявшего эти акции. Реакция на упоминание его имени в кругу представителей депортированных народов сродни тому, как поляки реагируют на фамилию Суворов. Так получилось, что мне, будучи школьником, довелось пообщаться с ним у нас в черемушкинской «хрущевке», которую он посетил в качестве гостя.

Хорошо помню этого сухощавого, невысокого, с военной выправкой товарища, весьма приветливого и интеллигентного. Мое общение с ним свелось к тому, что после состоявшегося застолья и прощания с гостями я помогал ему надеть пальто. Поблагодарив меня, он вызвался рассказать азербайджанский анекдот. Излагаю его по памяти:

Приходит ученик из школы и по требованию отца дает ему для просмотра свой дневник.

Отец: Русский язик – двойка.

Арифметик – двойка.

Историй – двойка.

Пение – пятерка.

Вай-вай, куругом двойка, а ты еще песна поеш.

Судя по всему, чувством юмора, наряду с другими качествами, товарищ Серов обладал.

Лицом к лицу с апологетом

В ходе подготовки к одной из конференций, каковых в Вене проводилось несметное количество, из Москвы поступил состав участников с нашей стороны – известный деятель, прозванный в народе «киндер-сюрпризом», с супругой и помощником (вел передачу «Деньги» на телевидении). Встретив и разместив делегацию, я наутро прибыл заблаговременно к месту проведения мероприятия – одному из венских дворцов – и стал прогуливаться в ожидании начала.

Тут произошло нечто неожиданное – я лицом к лицу столкнулся с мировой знаменитостью – апологетом и русофобом Збигневом Бжезинским, который, как оказалось, тоже был участником конференции. Сволочь он, конечно, большая (хоть и нельзя об усопшем), но в уме не откажешь. Это подтвердило и его выступление на конференции, которое я даже частично законспектировал.

Одним из очередных ораторов был наш вышеупомянутый представитель, который в качестве прелюдии сообщил собравшимся о состоявшейся накануне вечером длительной и интересной дискуссии с «коллегой» Бжезинским. Насчет коллеги, подумал я, как бы перебор. Выступление выслушал.

Проблема 2000

Много шума в свое время наделала т. н. проблема 2000. Кто-то со знанием дела запустил слух о том, что в ночь с 1999 на 2000 произойдет мощный компьютерный сбой, который поставит под угрозу чуть ли не все человечество. Слух был воспринят с полной серьезностью практически во всех цивилизованных странах. Ученые мужи задумались над тем, как спасти мир.

Нам – посольским – также было предложено принять участие в этом мозговом штурме. В Вене эту миссию взяло на себя посольство Канады, которое чуть ли не каждую неделю собирало в своих стенах совещания на данную тему, участие в которых довелось принимать мне. После каждого из них составлялось соответствующее донесение в Центр.

В ожидании предсказуемого ужаса прошли предновогодние дни. Но 1 января наступил Новый 2000 год и ничего особенного не произошло. Позднее появились сообщения о том, что вся эта страшная история была специально вброшена владельцами крупных компьютерных компаний, которые хорошенько нагрели на этом руки. Может, так оно и было, но тогда все подошли к этому вопросу очень серьезно.

Зальцбургский форум

Будучи в Австрии, несколько раз принимал участие в заседаниях Экономического форума для стран Центральной и Восточной Европы в Зальцбурге (филиал Давоса). До этого приходилось посещать Экономический форум Польша – Восток в курортном городке Крыница, который поляки также пытались организовать в качестве давосского филиала. Однако не получилось.

Из зальцбургских форумов особо запомнился один, в работе которого участвовал Председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) А.В. Караганов.

Когда он выступал с докладом с трибуны, я заметил, что сидящие в первых рядах оборачиваются назад и как-то странно улыбаются. Обернувшись, я понял причину – в среднем ряду сидел двойник А.В. Караганова – с такой же прической (вернее – ее отсутствием), в таких же очках и также элегантно одетый. Кто это был, мне выяснить не удалось.

По местам боевой славы (отцовской)

Пребывание в центре Европы, да еще с диппаспортом на руках преставилось мне хорошей возможностью для реализации моей давней задумки – посетить места пребывания отца в его бытность начальником конноспортивного клуба ЦСКА и старшего тренера СССР по конному спорту, которым его назначил С.М. Буденный после того, как разогнали кавалерию. Маршал знал его еще со времен войны, а в 1953 году инспектировал его донской казачий кавалерийский полк в Каменске-Шахтинском Ростовской области.

В заключительные страницы летописи этого полка внес свою лепту и я. Когда мне было четыре года, отец имел обыкновение приводить меня на политзанятия, давал в руку указку и подводил к карте мира. Я, в свою очередь, показывал на карте Корейский полуостров и докладывал, что американские империалисты развязали там войну против корейского народа. На бойцов-кавалеристов, в основном – представителей окраин нашей необъятной Родины – это оказывало неизгладимое впечатление.

Что же касается меня, то, видимо, уже тогда во мне зародился интерес к внешней политике.

По рассказам отца, Маршал называл его третьим