Воспоминания: территория любви - Ирина Александровна Антонова Страница 28

Памятники из гробницы Тутанхамона до начала 1960-х гг. не вывозились за пределы Египта. Первая передвижная выставка, включавшая небольшое количество мелких предметов из золота, алебастра и стекла, состоялась в 1961 г. в США, затем была показана в Канаде, Японии и Франции.

В августе 1973 года директор Государственного Эрмитажа, академик и востоковед Борис Борисович Пиотровский был командирован в Египет, чтобы принять участие в подписании Международного соглашения между СССР и АРЕ о проведении в Советском Союзе выставки «Сокровища гробницы Тутанхамона». Она должна была пройти в трех городах Советского Союза.

Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина принимал сокровища первым.

При распаковке прибывших в музей памятников в залах постоянно дежурили автоматчики. А главный экспонат выставки – золотая маска Тутанхамона – был помещен в витрину из бронированного стекла. Рядом с ней круглосуточно дежурили милиционеры. Была также усилена внутренняя и внешняя охрана здания ГМИИ.

На время проведения выставки было решено остальные экспозиционные залы закрыть для посетителей. В них проводились только школьные экскурсии.

Вернисаж выставки «Сокровища гробницы Тутанхамона» состоялся 7 декабря 1973 г.

Президент Итальянской Республики Джованни Леоне на выставке «Шедевры итальянской живописи XVII века из музеев Неаполя». 1975 © Б. Елин, фото

В эпоху Возрождения в Неаполе еще не было живописи европейского уровня. Однако в XVII веке ситуация изменилась, и Неаполь стал одним из ведущих культурных и торговых центров Европы и важнейшим морским портом Средиземноморья. В начале XVII века это был крупнейший после Парижа город с населением 450 000 человек – в три раза больше Рима. Именно в это время – когда город растет и богатеет, когда появляются богатые заказчики – формируется и так называемая «неаполитанская школа» живописи.

Так картины каких известных мастеров могли увидеть посетители этой выставки? Конечно, великого Караваджо и художников его школы, картины Артемизии Джентилески. Очень популярного у неаполитанцев «маленького испанца» («Спаньолетто») Хусепе Риберы. А также Сальватора Розы. В 20-30-х годах XVII века в городе были написаны первые натюрморты. Их создатели – Джузеппе Рекко, Джованни Батиста Руоппола и Паоло Порпора ценились за свои тонко выписанные крупноформатные натюрморты, полные цветов и фруктов или изображавшие кухонные сцены. Среди модных неаполитанцев этого времени стоит назвать и Луку Джордано, который отличался страшной плодовитостью (он оставил после себя пять тысяч работ) и восхищал современников своей способностью подражать стилю других художников.

Открытие выставки французской живописи XVIII века. 1978 © Ю. Иванов, фото

Знаменитый «Итальянский дворик» музея переполнен желающими приобщиться к французскому искусству XVIII века. Все эти люди пришли на открытие выставки, чтобы увидеть шедевры французского рококо и барокко.

И если в самом начале века картины пишутся в строгом соответствии со вкусами королевского двора и французской аристократии эпохи Людовика XIV, то совсем скоро пафосный и безудержно золотой барокко уступает место фривольному, легкомысленному и утопающему в виньетках рококо. Гедонизм, утонченная декоративность, тонкость и изящество рококо приходят на смену пышности, величавости и даже некоторой помпезности барокко. Картины эпохи рококо поражают своей миниатюрностью, камерностью, настроением, в котором преобладают любовное томление, чувственность, кокетство, тонкий флирт и пикантный эротизм. Но в какой-то момент рококо тоже покидает сцену. Придворное искусство теряет свое значение. Король перестает быть единственным заказчиком, законодателями моды и вкуса становятся салоны частных лиц. Вперед выходят эстетические идеи просветителей, которым отвечает стиль, который сегодня величают реализмом.

Очередь на выставку шедевров испанской живописи из музея Прадо в Мадриде. 1980 © Б. Приходько, фото

Москвичи, получившие возможность увидеть шедевры мировой (в этот раз – испанской) живописи, не сожалея о потраченном времени, выстроились в огромную очередь вокруг музея. И да, в СССР были очереди не только за продуктами или книгами, не только за тем, «что выкинули», но и за искусством. Люди стояли часами, чтобы подойти к шедеврам, написанным рукой Эль Греко, Веласкеса и Гойи.

Музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина называли «окном в окружающий мир». Только здесь можно было увидеть как современное, так и всемирно известное классическое зарубежное искусство. «Мы не могли ездить за границу. Мы не знали, что такое Прадо, что такое Лувр, что такое галереи Флоренции и Милана. Музей Пушкина накормил нас информацией и выставками, которые сюда пробивались с огромным трудом», – вспоминал редактор журнала «Огонек» Виталий Коротич.

Увы, история не сохранила ни названия выставки, ни имен художников, чьи картины были на ней представлены. Известно только, что состоялась она в знаковый для Москвы год – в столице СССР проводились летние Олимпийские игры, которые запомнились не только победами наших спортсменов, но и масштабными стройками, олимпийским Мишкой, улетевшим в небо во время церемонии закрытия игр, появлением бутылочек с «Пепси», обилием финских деликатесов. А еще, конечно, людским морем, пришедшим проводить в последний путь Владимира Высоцкого.

Ирина Антонова проводит экскурсию для Леонида Ильича Брежнева по выставке Москва – Париж. 1981 © В. Мусаэльян, фото

Знаменитая выставка «Москва – Париж.1900–1930», которая стала настоящим культурным событием, истинной сенсацией. Советские люди впервые получили возможность своими глазами увидеть шедевры русского и французского авангарда первых трех десятилетий ХХ века. Чтобы попасть на выставку, люди стояли в очереди часами. Всего ее посетили 644 028 человек. Среди них оказался и «главный» посетитель – Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. На фото Ирина Антонова представляет Леониду Ильичу выставку, знакомит с шедеврами мирового современного искусства, которые не были в чести у сторонников соцреализма. Но легендарный директор Музея изобразительных искусств обладала удивительной способностью открыть великую красоту даже тем, кто был к ней слеп и глух.

Ирина Антонова вспоминала: «Брежнев пришел посмотреть „Москву – Париж“ на следующий день после закрытия. Его окружение безумно волновалось: все очень боялись, что повторится история с Хрущевым в Манеже, когда разметали всех и был огромный скандал. Когда мы с Брежневым шли по выставке, члены Политбюро постоянно просили не показывать ему те или иные картины, например Кандинского. А я отвечала, мол, что значит „не показывать“, когда мы идем прямо напротив этих работ. И, конечно, рассказывала обо всех экспонатах. Когда мы дошли до Белого зала, Брежнев увидел вдруг портрет Ленина работы Александра Герасимова. Брежнев эту картину знал, потому что она висела в Кремле, и очень обрадовался, потому что, наверное, это была единственная знакомая ему вещь на всей выставке. Он тут же попросил книгу отзывов и написал очень