Каждому свое - Елена Евгеньевна Съянова Страница 27

– Пожалуйста, миссис, перейдите в бронемашину, – ответил на это капитан.

Роберт и Маргарита влезли в броневик, и Лей, подняв воротник куртки, тут же устроился спать. В машине они остались одни. Маргарита взяла наушники и, послушав работавшую рацию, дала послушать Роберту. Мерфи запрашивал информацию о колонне эсэсовцев.

– Я не стану ни во что вмешиваться, – буркнул Роберт.

Маргарита продолжала слушать… Подкрепление к американцам подойдет не раньше чем через час, и, судя по высланным силам, группировку СС составляли около двадцати «пантер».

– А если попытаться выйти с ними на связь, сказать, чтобы отходили, – предложила Маргарита.

– Похоже, у них рация другого диапазона, а то они уже начали бы нас размазывать… Отключи всё, быстро! – вдруг шепотом скомандовал он.

Маргарита выдернула провод. Лей еще глубже зарылся в куртку. К ним спустился Гаррисон.

– Ну что там? – зевая, спросил его Роберт.

– Надеюсь, все обойдется, – улыбнулся Маргарите полковник. – Нужно только подождать.

– Вы сколько лет воевали, сэр? – спросил его Лей.

– Два года, а что?

– И не знаете, что собой представляет СС? Через десять минут они перестроятся и начнут прорыв.

– Вы… что-то предлагаете? – насторожился Гаррисон.

– Послать меня парламентером. Вы ничем не рискуете. Дети, жена – все мое у вас останется.

– Что вы им скажете?

– Скажу, чтобы пропустили нас по мосту и быстро двигали вперед, пока еще путь свободен. Если вы вызвали подкрепление, то у них на нас времени нет.

Гаррисон, ничего не ответив, полез наверх. Что такое СС, полковник спецслужб знал отлично. К тому же Мерфи сказал ему, что удалось прослушать переговоры эсэсовцев между собой: они готовятся к прорыву.

Лей тоже вылез и подошел к ним.

– Выходите с ними на связь и дайте мне поговорить: я их предупрежу, что перейду к ним на ту сторону, – сказал он.

– Они там, похоже, все пьяные, – поморщился Мерфи, передавая ему рацию.

Лей начал говорить, потом послушал что-то в ответ…

– Я тебе сам сейчас яйца на череп натяну! – вдруг рявкнул он так, что американский радист схватился за свои наушники. – Захлопни пасть и слушай, когда с тобой говорит генерал СА!

Пьяный эсэсовец на том краю моста едва ли поверил до конца, что с ним говорит Роберт Лей, однако тот факт, что говорит свой и высокого ранга, он сразу уразумел.

Черное пространство моста казалось растянутым, а темнота – плотной и как будто пружинила. Лей шел чересчур быстро; под ногами что-то хрустело и звякало, гулко усиливая звуки, и внезапно, прямо перед ним взрыла щебень автоматная очередь. Сукины дети! Он шел без фонаря, ориентируясь только по тусклой кромке воды, пересекаемой глухими массивами опор.

Ему в лицо ударил белый свет и, ослепив, принялся нагло ощупывать.

– Сукины дети!.. – заорал Лей, правой рукой упершись в твердое и, ткнув чью-то грудь, шагнул наконец за «пантеру», в неровное пятно относительного просветления.

– Вы-ы?! – перегаром выдохнуло на него сразу несколько глоток.

– Оберфюрер Гротман, – услышал он у своего уха голос адъютанта Гиммлера.

– Так вот тут что, – кивнул Лей, вытирая мокрое лицо. – Коньяк у вас хоть остался?

Сделав несколько глотков, он огляделся по сторонам:

– А ваш шеф случайно не с вами? Я его видел в последний раз во Фленсбурге.

– Я расстался с рейхсфюрером в районе Штаде. Он послал меня… – начал Гротман.

– Понятно, – Лей снова вытер лицо. – Вот что, ребята, у меня для вас плохие новости. Рейхсфюрер у англичан, где-то под Люнебургом. Это все, что я пока знаю. А по ту сторону моста американцы – пять тяжелых самоходок. Но минут через сорок их будет двадцать пять, подвезут орудия, может быть, накроют с воздуха – я их тактики не знаю. Так что давайте-ка врассыпную, парами. Под Рондорфом «контора», похоже, пока действует. Только лучше вам обойти южнее.

– А вы? – спросил Гротман.

Лей глотал коньяк, пока к «пантере» подтягивались вылезшие из машин эсэсовцы; все они были в чине не ниже штурмбаннфюрера – холеные лица заросли щетиной, глаза диковато щурились на свет; почти все были пьяны.

Среди этих лиц бегающий свет фонарей выхватил еще одно знакомое возбужденное лицо – доктора Хирта, руководителя Анатомического института, «коллекционера», как его звали в «Аненербе» («Наследие предков»). Институт Хирта занимался научным обоснованием расовой теории. В его подвалах хранилась и постоянно пополнялась коллекция скелетов и черепов всех имеющихся антропологических типов, а также разные «курьезы» – черепа с отклонениями от нормы, которые присылали Хирту начальники концентрационных лагерей. Коллекцию Хирта высоко ценили зарубежные антропологи, естественно, не ведая, каким способом она составлялась. Часть ее, однако, уже пришлось уничтожить при подходе войск союзников, но основу удалось сохранить.

– Рейхфюрер считал вас погибшим еще в Страсбурге, – сказал Лей Хирту, не ответив на вопрос Гротмана.

– Я спасал коллекцию, – выкрикнул Хирт, затравленно косясь по сторонам. – Объясните же им! Они не понимают… ценности…

– Он провонял всю колонну своими «ценностями», – буркнул Гротман. – Рейхсфюрер мне не давал поручения таскать с собой всякую тухлятину.

– Объясните же им… – Хирт тянул Лея за рукав к ближайшей «пантере». – Взгляните сами. Вы должны взглянуть!

Коньяк всего на пару минут расслабил стянутые в узел нервы Лея. Этого хватило. Он покорно залез на танк следом за Хиртом, который спустился в люк и стал там возиться, светя себе фонариком. От внутренностей «пантеры» шел кошмарный запах; Лей вдохнул его и, судорожно глотнув, понял, что отравился.

– Сейчас… сейчас… – бормотал Хирт, открывая ящики. – Взгляните какая! А эта! А такая?! – он поочередно приподнял и бережно уложил обратно три темных черепа, как будто, в париках (это были натуральные женские волосы). – А посветите-ка сюда!

Лей посветил. Хирт, вытянув руки, поднял к нему облепленный опилками стеклянный шар, в котором колыхнувшись из орбиты, глянул наверх круглый глаз. Руки с колбой опустились, и поднялась другая – в ней маленькое, с кулачок, скорбное лицо покачивалось в спирту из стороны в сторону и словно дуло себе под нос.

– Видите, насколько выражена аномалия – почти полное срастание! – с упоением объяснял Хирт. – Здесь у меня вся серия В…

Лей спрыгнул с брони.

– Это чего-то стоит? – спросил его Гротман. – Или он просто нас морочит?

– Стоит, – ответил Лей, усиленно глотая воздух, – а вместе с ним в несколько раз дороже. Прощайте, ребята, – он поднял ладонь, обернувшись на свет фонариков. – Как только пройдут американцы, выезжайте на тот берег, рассредотачивайтесь парами и двигайте южней.

– Вы могли бы с нами? – шагнул к нему Гротман.

Лей почувствовал, как в него впилось множество взглядов.

– Прощайте, парни! Вам еще делать долги, а мне уже расплачиваться. Хайль, Гитлер!

Американцы на том берегу услышали троекратное «Хайль!», долетевшее к