Русский Моцартеум - Геннадий Александрович Смолин Страница 27

Я завернул к своему отелю «Continental», получил смарт-карту от номера и отослал коридорного, дав ему на чай. Открыв спортивную сумку, которую он оставил в прихожей, я поморщился при виде неадекватного гардероба Гансвурста. Повертев в руке большую курительную трубку, а затем открыв коробку с нардами из слоновой кости и распечатав пачку атласных карт, я прошел в комнату за стаканом, чтобы выпить водки, но в последний миг пить передумал.

Зазвонил телефон. Я взял трубку.

– Герр Фридман? – спросил настойчивый женский голос. – Мне нужен герр Фридман из Берлина!

– Мне очень жаль, – отрывисто ответил я. – Я не из Берлина, я Ганс Фрайер из Франкфурта-на-Майне.

– Ах, извините. Мне, право, очень жаль. Я вас не разбудила?

– Нет, все нормально, фрау.

Я положил трубку. Звонок был условный. У корреспондентки был выбор из семи вариантов фамилий на букву Ф. «Фридман» означало, что мне следовало найти безопасный телефон и связаться с Москвой. Я не стал мучиться вопросом, как в конторе разыскали меня. В конце концов они знали, что я должен был встретиться с Эрикой Шнайдер, местонахождение которой тайны ни для кого не составляло; а по пути сюда я не особенно осторожничал: даже не посмотрел, увязался ли за мной «хвост». Вопрос был в ином: следует ли мне позвонить Сансанычу и узнать, как обстоят дела, или гордо закусить удила и действовать на свой страх и риск.

Ни особой гордости, ни радости от того, что я вырвался на свободу, я не ощутил.

Поэтому, спустившись в вестибюль, я уединился в телефонной будке и набрал до боли знакомый номер.

– Ганс, – представился я и услышал голос Сансаныча.

– Синий «форд» с двумя дверцами и мужчина за рулем, – без предисловий заявил он (Сансаныч бегло говорил по-немецки).

– Не знаю такого.

– А следовало бы. По словам моего человека, он тащился за тобой по пятам всю дорогу от отеля, где ты побывал у той самой девушки. Оружия наш человек не разглядел, но это ничего не значит.

– Да, шеф.

– Я получил твое послание.

– Да, шеф.

– Независимость, говорят, качество положительное, но мне больше по душе дисциплина. Я бы хотел с тобой позже поговорить на эту тему.

– Да, шеф.

– Полагаю, что твое нынешнее поведение можно охарактеризовать как искупление греха. Даже допускаю, что ты виновен, но ты это отрицаешь, а твой поступок можно квалифицировать как сентиментальный.

– Да, шеф.

– Сентиментальность в нашем деле – редкость. – Голос Сансаныча был сух и назидателен. – Поскольку ты, судя по всему, располагаешь какими-то уникальными сведениями, то можешь продолжать действовать дальше, если чувствуешь себя в хорошей форме… Что ты сказал?

– Ничего, – ответил я. – Ничего, шеф.

– Что предложила тебе юная Эрика?

– Я подрядился тайком передавать ей сведения о передвижениях пары. Две тысячи дойчмарок сейчас и еще столько же по выполнении контракта. Я их получу завтра, после того как Эрика побывает в банке.

Сансаныч замолчал. Именно на это я и рассчитывал. Наконец, он спросил:

– Что ты задумал?

– Кажется, мы уговорились вопросов мне пока не задавать, – напомнил я.

– К данному делу это не относится. Не можешь же ты…

– Не могу? – переспросил я. – Разве Маркус Вольф утратил свою уникальность и важность? В последний раз меня уверили, что судьба всего мира висит на волоске.

– Но… – Я услышал, как на другом конце провода Сансаныч причмокнул языком. Возможно, он подумал, что я пытаюсь его поддеть. Я и сам не мог понять, так ли это на самом деле. В конце концов Сансаныч решил со мной не связываться.

– Договорились, – проговорил он бесстрастно. – Действуй, как считаешь нужным.

– Спасибо, шеф, – с чувством сказал я. – Как быть с комплексом супермена?… Хотя ладно, хватит. – Я решил, что это ребячество. – Мне нужны все сведения о фройляйн Эрике Шнайдер из Мюнхена и о боннской львице фрау Линде Шварцер. Устроите?

– Думаю, что всеми нужными сведениями мы располагаем. Чуть позже ты все получишь, выходи на дежурную, которая зачитает данные из досье. Что-нибудь еще?

– Здесь был какой-то частный сыщик из Мюнхена – имени и фамилии я не знаю, – который начал работать по заданию фройляйн-крошки, но его отвадили. Кто? БФФ? Или?…

– Вот именно: «или»… И что дальше?

– Его отвели в сторонку люди с весьма представительными документами и объяснили, что в это дело – наружное наблюдение и всякое другое – ему лучше не соваться. Пригрозили неприятностями.

– Это их решение, – спокойно резюмировал шеф.

– По-моему, это глупо, – заявил я. – Было бы куда умнее позволить ему соблюдать хотя бы видимость работы и посылать ей липовые отчеты. А тут девчонка засветилась и влипла по самые помидоры… Впрочем, возможно, это и к лучшему.

– Она помогла тебе… Итак, будь осторожен, делай все по принципу: семь раз отмерь, один – отрежь… По мюнхенскому Шерлок Холмсу тоже можешь взять информацию, если потребуется.

– Да, шеф!

XII. Рандеву в предместье Бонна

Друг мой, вспомните, как много было участников убийства Цезаря.

Жак Шайе, профессор Сорбонны, автор блестящей работы «Волшебная флейта – масонская опера»

Когда я вышел из отеля, чтобы вдохнуть свежего октябрьского воздуха, небо на востоке едва заметно порозовело, предвещая скорый рассвет.

Синего «форда» я не увидел. Мне оставалось только надеяться, что мой преследователь еще даст о себе знать.

Я зашагал по тротуару еще спавшего города. Увидев телефон-автомат, я подошел и набрал номер нашего сотрудника. Получив нужные сведения, постарался хорошо запомнить даты, цифры и имена. И с чувством исполненного долга зашагал дальше…

Возможно, с точки зрения здравого смысла можно было придумать план получше, но мне так хотелось спать, что было не до особых выкрутасов. Мне уже не терпелось ввязаться в драку, даже если бы она сопровождалась пальбой из автоматического оружия и швырянием гранат. Пора мне уже показать им, что я хорош не только в роли соглядатая, но и безжалостного охотника. Впрочем, можно заявить так: карательная система находится в боевой готовности, и теперь есть возможность заняться более тонкой работой.

«Искупление греха» – так выразился бы Сансаныч.

Он не дал мне ни малейшего шанса пойти на попятную. Иными словами, Сансаныч, вместо того чтобы одним махом снести мне голову с плеч, выкинул из окна большое белое полотнище, чтобы за версту было видно…

Что ж, коль назвался груздем, то нет иного выхода, как полезать в пресловутый кузов.

В моем распоряжении была только чокнутая девчонка, которая точила зубы на красивую и статную пассию папаши своей подруги.

Я вернулся в гостиницу, подошел к телефону, набрал номер Сони Шерманн и тут же повесил трубку.