Достоевский и шесть даров бессмертия - Гаянэ Левоновна Степанян Страница 25

фантазии ярче жизни, не может выбрать любовь, потому что другой человек, включенный в отношения, разрушает любые сценарии, действует не по предписанному и, следовательно, требует ответных некнижных действий, на которые Подпольный просто не способен: «Я <…> иногда теперь думаю, что любовь-то и заключается в добровольно дарованном от любимого предмета праве над ним тиранствовать. Я и в мечтах своих подпольных иначе и не представлял себе любви, как борьбою, начинал ее всегда с ненависти и кончал нравственным покорением, а потом уж и представить себе не мог, что делать с покоренным предметом».

Восприняв жест Лизы как «перехват власти», Подпольный вместо того, чтоб принять любовь, сует ей пятирублевую ассигнацию, напоминая проститутке ее место. Лиза бросает деньги (и предвосхищает Настасью Филипповну, бросившую сто тысяч рублей ассигнациями в огонь) и уходит, оставив Подпольного наедине с его мыслями: «Эта жестокость была до того напускная, до того головная, нарочно подсочиненная, книжная, что я сам не выдержал даже минуты, – сначала отскочил в угол, чтоб не видеть, а потом со стыдом и отчаянием бросился вслед за Лизой». Но вернуть ее он уже не сможет.

！

Парадоксалист – это мечтатель, чьи мечты превратились в химеры, за пределы которых он не смеет выйти.

Он носитель того самого торжествующего разума Декарта, который обрекает героя на миражное бытие, не имеющее ничего общего с реальной жизнью. И, поскольку герой не смеет покинуть свой иллюзорный мир, ему не дано изменить свою жизнь. Единственный дар, который связывает человека с реальностью и другими людьми, дар любви, он малодушно отвергает, потому что понимает любовь как власть одного человека над другим.

Размышления Достоевского о темной стороне мечтателя, превращающегося в лжеспасителя, разовьются в образе Раскольникова, старавшегося изгнать из книжных своих суждений всякое подобие чувства и принимавшего голос совести за слабость.

Раскольников

↓

Как маленький человек Раскольников – наследник Девушкина:

его мучают беспросветная нищета и унижающий быт, он остро переживает чувство оскорбленного достоинства, но при этом он способен к состраданию.

↓

И в то же время мы в нем узнаем лишнего человека:

умный, образованный скептик, утративший моральные ориентиры и сотворивший своим кумиром Наполеона.

Сам Достоевский утверждал, что Подпольный – это первый герой в русской литературе, родственный тем героям, которых относят к типу лишнего человека, и в то же время осознающий свою уродливость. В «Заметках» от 22 марта 1875 г. писатель поясняет: «Я горжусь тем, что впервые вывел настоящего человека из русского большинства и впервые разоблачил его уродливую и трагическую сторону. Трагизм состоит в сознании уродливости. Как герои, начиная с Сильвио и Героя нашего времени до князя Болконского и Левина, суть только представители мелкого самолюбия <…>. Только я один вывел трагизм подполья, состоящий в страдании, в самоказни, в сознании лучшего и в невозможности достичь его и, главное, в ярком убеждении этих несчастных, что и все таковы, а стало быть, не стоит и исправляться!»

！

И важное замечание Достоевского, сцепляющее лжемечтателя с лжеспасителем, а Подпольного – с Раскольниковым в звенья одной цепи: «Причина подполья – уничтожение веры в общие правила».

Положительно прекрасный герой

Помимо пути умствующего Гамлета у мечтателя есть и другой путь развития: у Достоевского он прочерчен от Девушкина и героя «Белых ночей» к князю Мышкину и Алеше Карамазову.

В 1866 г. Достоевский издал «Преступление и наказание», потом, спасаясь от долгов, четыре года жил за границей. 14 сентября 1867 г. во Флоренции он сделал первую запись к роману «Идиот», а 29 января 1869 г. в Женеве завершил над ним работу.

Сосредоточием своего романа Достоевский задумал сделать идеального человека, о чем написал племяннице Софье Ивановой: «Главная мысль романа – изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого, по-моему, быть ничего не может, а особенно теперь. Прекрасное есть идеал, а идеал – ни наш, ни цивилизованной Европы – еще далеко не выработался…»

Мышкин, по замыслу автора, несет доброту в мир, но Достоевский не упрощает его задачи, обрекая героя на поражение. Образ Мышкина вобрал в себя черты Пушкина и Толстого, но это не единственные его слагаемые.

Герой приезжает в Россию из Швейцарии, а Швейцария в сознании читателя того времени ассоциировалась с Руссо. Веру князя в добрую природу человека, в возможность полной искренности новые знакомые также объясняют влиянием идей Руссо. Мировоззренческая близость героя к французскому просветителю сказывается и в педагогических опытах, которым сочувствует Аглая.

！

Князь противопоставлен обществу, в которое он входит, и в этом противопоставлении есть отсылки к «Трактатам» Руссо, в которых дикарь и цивилизованный человек противопоставлены друг другу, и сравнение делается в пользу дикаря: «Дикарь живет в себе самом, а человек, привыкший к жизни в обществе, всегда – вне самого себя; он может жить только во мнении других, и, так сказать, из одного только их мнения он получает ощущение собственного существования».

И действительно, Мышкин – единственный герой романа, которого заботит не общественное мнение, а голос собственного сердца. Все прочие обеспокоены своей репутацией и поддерживают ее, даже если она скандальна. Например, Настасья Филипповна играет в «рогожинскую», несмотря на все попытки Мышкина убедить ее отказаться от наносной порочности. Мнением окружающих озабочена Аглая, которая мнит, что ее все считают дурой, страшно оскорбляется из-за этого и стремится доказать обратное. И она не в силах понять князя, над которым все смеются, а он не чувствует себя униженным.

Но в отличие от дикаря Руссо Мышкин способен проникать в суть отношений между людьми и понимать их порочные склонности. В то же время князь безгранично верит в их добрую волю, в их способность овладеть своими страстями.

В его вере, в его отношении к людям окружающие видят не воплощение вечных ценностей, а дань социальной моде, каковую отдавал Подпольный в своих фантазиях. Мышкин, в отличие от Подпольного, искренне верит в людей и любит их; но в глазах общества он всего лишь следует социальной моде. Например, его готовность отказаться жениться на генеральской дочке ради падшей женщины рассматривается как «обычная выходка» нигилиста или подпавшего под влияние нигилизма молодого человека. В связи с этим Евгений Павлович Радомский замечает: «Согласитесь сами, князь, что в ваши отношения к Настасье Филипповне с самого начала легло условно-демократическое… так сказать, обаяние женского вопроса…»

В своих черновиках Достоевский называл Мышкина князь-Христос. Но герою не дано ни освободить людей из-под власти их собственных страстей, ни сотворить чуда. Ему не дано никого спасти. Единственное, что в его власти, – это смиренно принимать людей такими, какие они есть, не навязывая им праведность и добродетельность, но умея рассмотреть в них ту божественную искру, которую они сами в себе боятся увидеть. С Христом его роднит способность к состраданию и любви.

Ответы на вопрос, почему Мышкин терпит