Коко Шанель. Я сама — мода - Мишель Марли Страница 25

Тут можно читать бесплатно Коко Шанель. Я сама — мода - Мишель Марли. Жанр: Документальные книги / Биографии и Мемуары. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте 500book.ru или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Коко Шанель. Я сама — мода - Мишель Марли
  • Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
  • Автор: Мишель Марли
  • Страниц: 79
  • Добавлено: 2025-04-22 15:08:56
  • Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала


Коко Шанель. Я сама — мода - Мишель Марли краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Коко Шанель. Я сама — мода - Мишель Марли» бесплатно полную версию:

Париж, 1919 год. Коко Шанель уже создала свой знаменитый модный дом. Потрясенная внезапной гибелью возлюбленного, она решает увековечить свою любовь оригинальным ароматом новых духов. Коко предлагает свою помощь сам Франсуа Коти, великий парфюмерный магнат, но найти неповторимый запах не удается. Только благодаря роману с великим князем Дмитрием Романовым, представившим ей парфюмера-эмигранта Эрнеста Бо, рождается аромат «Шанель № 5». Роман повествует об одном из ярких эпизодов в жизни будущей законодательницы моды XX века.

Коко Шанель. Я сама — мода - Мишель Марли читать онлайн бесплатно

Коко Шанель. Я сама — мода - Мишель Марли - читать книгу онлайн бесплатно, автор Мишель Марли

нее, махнул рукой и вновь повернулся к собеседнику, который тоже кивнул ей в знак приветствия. Пикассо говорил не только языком — он яростно жестикулировал и размахивал дымящейся сигарой. Габриэль была очарована этим мужчиной, внешне не очень привлекательным, временами даже невзрачным, зато необыкновенно остроумным. Она знала знаменитого земляка Хосе через своих друзей, и их связывало отнюдь не просто знакомство: жена Пикассо, Ольга Степановна Хохлова, до замужества балерина из дягилевской труппы, носила одежду от Шанель, причем не только на светских раутах, а в качестве своего рода живого манекена: года три назад Пабло изобразил свежеиспеченную мадам Пикассо в купальном костюме от Шанель. Картина называлась «Купальщица». Изъявление любви маслом. Сейчас Ольга Пикассо стояла у окна рядом с Мисей. Бокал в ее руке был лишь для видимости: Габриэль знала, что бывшая балерина беременна. Платье свободного покроя скрывало уже наметившиеся округлости. Ольгу и Мисю окружали поклонники.

Взяв бокал шампанского с подноса официанта, Габриэль заняла наблюдательную позицию между дверью и пианино. Бар «Ля Гайя» славился музыкой: здесь часто выступали композитор Дариюс Мийо и его друзья из группы «Шестерка»[17]. Но сегодня музыкальное сопровождение заменил гул голосов. Дягилев пригласил не менее двадцати человек, в основном мужчин, одетых в строгие костюмы, среди которых было много танцоров, легко узнаваемых по гибкости и изяществу движений. Габриэль попивала шампанское и с удивлением наблюдала за тем, как нарастало напряжение в зале, словно за этой элегантной прелюдией должна была последовать некая драма.

Наблюдения Габриэль прервал сам Дягилев, который, заметив ее, поспешил к ней с распростертыми объятиями.

— Мадемуазель Шанель! Какая радость видеть вас здесь!

Это громогласное приветствие услышали даже в самых отдаленных уголках бара. Дягилев обозначил два фиктивных поцелуя на щеках своей гостьи — справа и слева.

— Очень рада быть вашей гостьей, — приветливо ответила Габриэль и протянула ему платок. — Я пришла, прежде всего, для того, чтобы вернуть вам это.

Дягилев театральным жестом прижал платок к губам, очевидно, слишком растроганный, чтобы найти достойные слова благодарности.

Габриэль стало неловко, тем более что разговоры вокруг мгновенно стихли. Лишь испанские причитания Пикассо по-прежнему сыпались как горох на головы присутствовавших.

— Я ведь обещала, что верну ваше сокровище в целости и сохранности.

— Коко! — Мися, оставив своих собеседников, бросилась к Габриэль. — Что ты здесь делаешь? — прошептала она, обнимая подругу. — Я и не знала, что ты знакома с маэстро.

Несмотря на шепот, от Габриэль не ускользнул ее обиженный тон.

— Ты же сама представила меня ему в Венеции, — напомнила она Мисе, через силу улыбнувшись.

— Да, но…

Мнем перевела взгляде Габриэль на Дягилева.

Тот достал из нагрудного кармана платок, временно заменявший реликвию, память о великой княгине, и, небрежно бросив его на пол, заменил на «оригинал».

— Мися, ваша удивительная подруга непременно должна познакомиться со Стравинским! — сладким тоном произнес он и устремился к группе гостей у окна.

Его и его спутниц, которых он потащил за собой, провожала дюжина глаз.

— Что ты здесь делаешь? — повторила Мися свой вопрос шепотом, в котором отчетливо слышалось раздражение.

Мися, так усердно отстаивавшая свое место в этом обществе, явно сердилась на нее. Габриэль впервые пришла в голову мысль, что это могла быть ревность. Мися Серт была известной покровительницей «Русского балета Дягилева» и, конечно же, хотела сохранить за собой эту славу. Она могла представить себе кого угодно в роли жертвователя, спонсирующего новую постановку «Весны священной», но никак не ожидала, что им может стать и Габриэль Шанель.

— Месье Дягилев любезно прислал мне приглашение, и я приняла его.

— Но ты ничего мне об этом не говорила! — возмущенно воскликнула Мися.

— Я забыла, — пробормотала Габриэль.

— Но мы же… мы же всегда все обсуждаем друг с другом.

Габриэль уже не слушала подругу, загипнотизированная взглядом незнакомого мужчины, который смотрел на нее через очки в золотой оправе так, как будто в него только что ударила молния. Он стоял рядом с Ольгой Пикассо. Среднего роста, худощавый, лет сорока, высокий лоб, редеющие волосы, над полными губами — усы. Некогда очень дорогой, но уже изрядно поношенный костюм и бледная кожа говорили о том, что сейчас далеко не самый светлый период его биографии, он производил впечатление человека, привыкшего к совсем другой жизни.

— Это Игорь Стравинский, композитор, — представил его Дягилев. — Мадемуазель Коко Шанель, кутюрье.

Пронзительный взгляд Стравинского впился в ее глаза.

— Добрый вечер.

Он наклонился и поцеловал ей руку, словно они встретились на балу в его погибшем отечестве. В нем было что-то отталкивающее и в то же время притягательное. Он производил впечатление властной натуры, хотя это плохо сочеталось с его скромным облачением. Габриэль была полностью поглощена его присутствием, раздираемая неприязнью и любопытством. Даже когда ей представляли хореографа Леонида Мясина, а затем критика-искусствоведа и художника-декоратора Александра Бенуа, ее внимание было приковано к Стравинскому. Имена танцовщиков, окружавших Мисю и Ольгу Пикассо, она тут же забыла.

— Мадемуазель Шанель, я бы хотел, чтобы за ужином вы сидели рядом со мной, — заявил Стравинский.

— Может, разумнее предоставить хозяину распределять места за столом?

— Нет. С какой стати? — Он повернул голову, и стекла его очков блеснули в свете люстр, как два меча на солнце. — Гости должны наслаждаться радушным приемом. Или нас пригласили для того, чтобы мы ублажали хозяина?

Габриэль не успела ответить. Дискуссия Пикассо и Серта, судя по всему, перешла в ожесточенный спор, потому что сердитый возглас Пабло вдруг перекрыл общий фон сдержанных голосов.

— Макс Жакоб говорит, что хороший стиль означает отсутствие штампов, и я полностью разделяю его мнение!

У Габриэль мелькнуло в голове, что она тоже придерживается этой точки зрения. А Хосе Серт любил в искусстве пышность, которая как раз представляет собой питательную среду для клише.

— Испанская страстность, — иронично произнес Стравинский. — Антипод русской тоски. Но это вовсе не означает, что нам чужда страсть.

Габриэль улыбнулась про себя, на мгновение мысленно оторвавшись от Стравинского и вспомнив другого мужчину. Да, Дмитрий Романов в своей сдержанности казался глубоким колодцем, на дне которого притаился пылкий темперамент. У Стравинского это качество было более очевидным. Но ведь он художник, а Дмитрий до своего бегства на чужбину почти ничего не видел, кроме строгого придворного церемониала и воинской службы. Во всяком случае, славянская ментальность была ей ближе, чем южная открытость. Бой тоже на первый взгляд был очень сдержанным человеком, но за неподвижно-непроницаемым британским фасадом полыхал яркий, жгучий огонь. При мысли о любимом у нее на мгновение замерло сердце. Однако она быстро овладела собой.

— Ты сидишь рядом со Стравинским?.. — изумленно

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.