Машина Времени. Полвека в движении - Михаил Михайлович Марголис Страница 25

На эти потоки негатива Макар, по обыкновению, «откликнулся песней». В год своего 45-летия (1998) он включил в свой сольный лирический «Женский альбом» ироничную композицию, начинавшуюся словами: «Меня очень не любят эстеты:/ Мол, какой-то он стал не такой./Мол, судьбу бунтаря и поэта/Променял на колпак поварской…» Дальнейший текст, в принципе, годился в качестве универсального ответа на любые идейные выпады в адрес автора.

25-летие «Машины Времени» на Красной площади тоже получило от слишком серьезных и прямолинейных судей горстку «камней». Но смотрелись они, как та самая дробина слону. Многочасовой, первый в истории, вполне фривольный (по крайней мере, для его вип-гостей и участников) отечественный рок-перфоманс на кремлевской брусчатке при огромном скоплении народа получился запоминающимся и оправданным. Знаю, что говорю, хотя бы потому, что большую его часть провел фактически на сцене, с той стороны, куда добирались из закулисного фуршетного шатра пришедшие на праздник «друзья «Машины».

«Приблизительно за год до нашего юбилея на Красной площади состоялся концерт Дидье Маруани, – рассказывает Макаревич. – Это была первая акция подобного рода в святая святых страны. Вопреки опасениям все тогда прошло очень хорошо. Прецедент, что называется, случился. И мы с директором «Машины» Валерием Голдой подумали, что надо бы найти спонсоров и устроить свою красивую историю на том же месте к 25-летию группы. А Валерий Ильич к организации концерта Маруани имел некоторое отношение, так что документация по этому проекту и вообще знание того, как все там было устроено, у него имелись.

Мы разработали идею мероприятия, нашли компанию, готовую его спонсировать (денег по тем временам требовалось очень много: более 100 тысяч долларов на обустройство сцены, звук, милицию и прочее), и взялись за главный вопрос – получение разрешения на проведение такого концерта. Я долго бегал между комендантом Кремля Барсуковым и мэром столицы Лужковым, потому что первый на любом нашем письме ставил резолюцию – «Не возражаю. Спросить Лужкова», а второй «Не возражаю. Спросить Барсукова».

К Барсукову я поначалу просто записался на прием, позвонив его секретарю. Он в итоге подписал нам все необходимые бумаги месяца за два до концерта. А вот Лужков не подписывал до последнего дня. Тем не менее на свой страх и риск мы все-таки начали установку сцены возле Исторического музея. Потом объявления о нашем концерте на Красной площади и о том, что он будет бесплатным, пошли по радио, а одобряющей резолюции Юрия Михайловича все не было. В конце концов московские власти, видимо, поняли, что деваться некуда, народ уже взволнован и лучше акцию разрешить. Мне позвонили из мэрии буквально накануне концерта и сказали: «Ваше письмо подписано. Помощь никакая не нужна?» Я ответил: «Спасибо. Сейчас уже лучше просто не мешайте. Практически все сделано». И участие столичных градоначальников в нашем проекте в результате свелось к тому, что один из заместителей Лужкова потом приехал на юбилей «Машины» и зачитал приветственное письмо от мэра».

25-летие «Машины Времени» на Красной площади тоже получило от слишком серьезных и прямолинейных судей горстку «камней».

Глава 18

Больше алкоголя в гримерку!

Издавать там альбомы – не самое выгодное дело, но дружба дороже.

СЛЕДУЮЩАЯ ПЯТИЛЕТКА «МВ» – ОТ ХМЕЛЬНОГО 25-ЛЕТИЯ ГРУППЫ НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ ДО ОРДЕНОНОСНОГО 30-ЛЕТИЯ В СТОЛИЧНОМ «ОЛИМПИЙСКОМ» В ПРИСУТСТВИИ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА ПУТИНА – ПОЛУЧИЛАСЬ СТЕПЕННОЙ И В ОПРЕДЕЛЕННОМ СМЫСЛЕ БУРЖУАЗНОЙ.

«Машина» никуда не гнала и не притормаживала. Сохраняла комфортную среднюю скорость, без фанатизма, но с удовольствием каталась по российским и зарубежным гастролям, держала высокую гонорарную планку и методично выпускала на «Синтезе» свои ремастированные архивные записи и новые альбомы. Времени и возможностей «машинистам» теперь хватало на все. Кутиков переиздал на собственном лэйбле свой единственный сольный проект «Танцы на крыше», Маргулис сподобился выпустить аж два сольных диска подряд: «До свидания, друг» и «7+1», ну, а сколько успел в этот период, помимо управления «Машиной» и своих разноплановых хобби, многостаночник Макаревич, устанешь перечислять. Спел «Пионерские блатные песни» с Алексеем Козловым (в нынешней РФ, пожалуй, половину из них не пустят в федеральный эфир). Выступил в снесенном позднее ГЦКЗ «Россия» на пару с Борисом Гребенщиковым. Презентовал «Женский альбом». И даже стал одним из основателей (в альянсе со Стасом Наминым и Валерием Меладзе) московского «Ритм-энд-блюз кафе», расположившегося буквально в трех шагах от кремлевских стен…

Кстати, ещё пару слов о «Синтезе». Действующие «машинисты» не раз шутили в разговорах со мной и коллегами, что «издавать там альбомы – не самое выгодное дело, но дружба дороже». До Саши Кутикова, разумеется, такие фразы долетали, и он старался реагировать на них с присущим ему академизмом и обстоятельностью. «Уверяю, более выгодных предложений, чем те, что «Машине» делал «Синтез», нам не поступало ни от одной рекорд-компании. Макар иногда издает на других лейблах свои сольные проекты. Но во всех прочих случаях выясняется, что меняешь просто шило на мыло. Для «Машины» это бессмысленно. Зачем устраивать революцию, если нынешние условия всех участников «МВ» устраивают? Впрочем, я ни на чём не настаиваю, только рекомендую. Конфликтов внутри группы по поводу «Синтеза» никогда не было. Да, с каждым годом самостоятельность музыкантов «Машины» возрастает, и некоторые из них считают, что это хорошо. Но на мой субъективный взгляд, все лучшее в репертуаре «машинистов» сделано ими вместе, а не по отдельности. Ни один сольный альбом любого участника «МВ», в том числе мой, не достиг уровня альбомов «Машины». Для меня вопрос существования группы является очень важным. И я делаю все на протяжении многих лет, чтобы группа сохранялась. В частности, компания «Синтез рекордз» является, с моей точки зрения, частью той основы, которая держит «Машину».

При всем благолепии бытия «МВ» во второй половине 90-х для стабильного будущего группе требовались не только старания Кутикова, но и новый надежный директор. Вопрос удалось закрыть, когда «машинисты» договорились с Владимиром Сапуновым.

«После опытного Валерия Ильича Голды на директорской должности в «Машине» побывала вереница всяких, недолго продержавшихся, уродов, – говорит Макаревич. – Каждый из них однажды как-то обсирался или проворовывался. Мы узнавали, например, что такой-то наш директор требовал с принимающей стороны за концерт «МВ» бо льшую сумму, чем следовало. «Верхушка» это называется. Единственного подобного поступка было достаточно, чтобы дать человеку коленом под зад, потому что он