Элвис и я / Elvis and Me. История любви Присциллы Пресли и короля рок-н-ролла - Присцилла Пресли Страница 24

Когда мы доехали до дома, папа сказал:

– Ну, тебе завтра в школу, так что сегодня постарайся побольше отдохнуть.

– Просто поешь и сразу ложись спать, – добавила мама.

Они что, серьезно думали, что я вот так моментально вольюсь в свою прежнюю рутину, прежнюю простую жизнь?

Я взбунтовалась против школы. Я прогуливала уроки, уходила в город и выпивала по несколько стаканов пива с кем угодно, кто был готов составить мне компанию. Мое поведение ухудшалось вместе с моими оценками.

Мои родители переживали, как переживали бы на их месте все любящие родители, надеясь, что вскоре проблема исчезнет сама собой. Но я совершенно не упрощала им жизнь. То, что начиналось как знакомство с величайшей звездой рок-н-ролла, превратилось для них в ночной кошмар.

Элвис позвонил мне вскоре после моего возвращения, и вообще стал звонить часто, мы разговаривали часами. Родители слышали, как я шептала и хихикала до трех часов ночи, не понимая, о чем мы с ним могли так долго разговаривать. На самом деле ни о чем – хотя казалось, что обо всем на свете.

Я понемногу стала рассказывать маме, как мы с Элвисом друг друга любим и как сильно мы хотим быть вместе. Наконец однажды я набралась храбрости сказать ей, что Элвис хочет, чтобы я окончила школу в Мемфисе. Ее ответом было не очень четкое «нет». Она считала, что можно подождать с этим, пока не кончится папин срок службы. Это должно было произойти в конце лета, и не было никакого повода мне ездить к Элвису раньше этого.

– Но, мам, – умоляла я. – Ты не понимаешь. Он хочет, чтобы я была там, с ним.

– А почему ты? – спросила она голосом, полным эмоций. – Почему он не может найти себе ровесницу? Тебе всего шестнадцать. Что же он делает с нашей семьей?

Она закрыла лицо руками и разрыдалась.

Мне правда было грустно видеть ее такой. Мы всегда были близки, она всегда меня поддерживала, но на этот раз она меня не понимала. Мне было больно смотреть, как она страдает, но тогда мне казалось, что ничего не может быть важнее Элвиса. Даже моя мама.

– Он совсем не такой, как ты думаешь, – сказала я. – И я нужна ему, мама. Со мной ничего не случится. Прошу тебя, поговори с папой.

Она медленно подняла голову и посмотрела на меня.

– Цилла, я ни за что не прощу себя, если отпущу, а потом ты вернешься с разбитым сердцем. Ты ведь так молода! Ты еще не представляешь, что тебя ждет впереди. Ты знаешь только то, что ты влюблена. Ты знаешь, как тяжело с этим бороться? – Она вздохнула. – Я не пожелала бы такого ни одному родителю.

Она смахнула с глаз слезы и после небольшой паузы сказала:

– Ладно, я поговорю с папой. Но не сейчас. Еще слишком рано.

Я крепко обняла ее и прошептала:

– Спасибо, мама, я знаю, что у тебя получится. Я люблю тебя.

Теперь мне нужно было ждать маминого вмешательства. Я прекрасно понимала, насколько моему отцу противна эта идея. Мои родители все еще не очень хорошо знали Элвиса, не знали, какие у него ко мне намерения. Они знали только то, что я им рассказывала. Но они также читали газеты, а там говорилось, что Элвис встречается со всеми актрисами своих фильмов, так что они, естественно, относились к нему с опасением.

Как-то раз мы общались по телефону, и я сказала Элвису:

– Если ты хочешь, чтобы я приехала к тебе и окончила школу там, тебе придется самому обсуждать это с моим отцом.

– Дай ему трубку, – ответил Элвис. – Я, конечно, не Макартур[13], но попробовать точно стоит.

Призвав на помощь все свое очарование, Элвис стал убеждать моего папу, что если мне разрешат переехать в Мемфис, я буду жить не с Элвисом в Грейсленде, а с его отцом, Верноном, и женой Вернона, Ди. Элвис пообещал отправить меня в хорошую католическую школу, которую он выберет лично, и сделает все, чтобы я эту школу окончила. Он сказал, что у меня всегда будет сопровождение взрослого, что он каждый день будет всячески обо мне заботиться. Сообщив о своих благородных намерениях, он поклялся, что любит меня, нуждается во мне и уважает меня. Более того – он не может жить без меня, сказал он, намекая, что однажды мы поженимся.

Так мои родители оказались на перепутье. Если Элвис и правда был таким искренним, как казалось из его слов, то из наших отношений и правда могло что-то получиться. Но если у нас ничего не выйдет, есть риск, что я вернусь к родителям с утраченными надеждами и разбитым сердцем. А если они не позволят мне к нему приехать, я могу никогда их не простить и всю оставшуюся жизнь буду горько сожалеть об этой неосуществившейся любви. Представив эту картину, родители поняли, что у них не остается других вариантов, кроме как согласиться, и в конце концов так и вышло.

На самом деле я, как и родители, не понимала, почему Элвис так хотел, чтобы я жила у него. Мне кажется, его привлекал тот факт, что у меня было нормальное, стабильное детство и что я была очень ответственной, ведь я помогала родителям воспитывать младших братьев и сестер. В шестнадцать я была еще более взрослой, чем в четырнадцать, когда мы познакомились, и не только из-за того, что прошло два года, но и потому что я пережила боль столь долгой разлуки с ним.

Главное – он знал, что на меня можно положиться. Меня не интересовала карьера, не интересовал Голливуд, не интересовало ничего, что могло бы отвлечь меня от Элвиса. И у меня были все физические атрибуты, которые нравились Элвису, фундамент, на основе которого он мог превратить меня в его идеальную женщину. В общем, у меня было все, что Элвис желал видеть в женщине: молодость, невинность, полное посвящение себя любимому, полное отсутствие личных проблем. И меня было сложно добиться.

Я была твердо намерена сделать все возможное, чтобы удержать Элвиса. Ведь если он отправит меня домой, это будет означать не только то, что я зря приехала к нему, но и то, что родители зря мне это разрешили. Я твердо решила, что сделаю все, чтобы наши отношения сложились. Чего бы это ни стоило.

13

Миссис Элвис Пресли. Звучало гораздо лучше, чем «любовница» или «персональная Лолита». (Фото: AP/Wide