Матильда. Любовь и танец - Татьяна Васильевна Бронзова Страница 24

* * *

После водевиля начался антракт. Рабочие быстро разобрали декорацию и преобразили сцену для представления балетного дивертисмента. Когда всё было закончено, Илья Фомич обежал все гримуборные, собирая актёров, которые не должны были переодеваться и разгримировываться, терпеливо ожидая встречи с государем. Они действительно все с трепетом ждали этой встречи. Только здесь, в Красном Селе, они могли видеть императора и императрицу так близко, а если повезет, то и разговаривать с ними. Актёры волновались и гордились тем, что им была дана такая невероятная возможность. Как только они все были собраны, двери из царской ложи, которые выходили прямо на сцену, открылись, и на сценическую площадку вышли сначала Александр III с императрицей, а за ними показались и другие члены семьи, занимающие самые высокие посты в Российской армии. Актрисы разом присели в глубоком реверансе, а актёры застыли в низком поклоне.

– Порадовали! – улыбался государь, обращаясь своим зычным низким голосом к исполнителям водевиля. – Повеселили от души!

Императрица Мария Федоровна, сверкая драгоценностями и своей белоснежной улыбкой, попросила подвести к ней комика Виноградова, сыгравшего только что главную роль. Разговаривая с ним, она и находящиеся рядом великие князья много и от души смеялись.

Император вместе со своим братом великим князем Владимиром Александровичем подошёл к балерине Николаевой, исполняющей в этот день главную сольную партию в будущем дивертисменте, великий князь Павел Александрович расточал комплименты актрисе, виртуозно исполнившей роль служанки в водевиле, другие члены императорской семьи, общаясь, не спеша перемещались от одних актёров к другим.

Матильда не вышла вместе со всеми на сцену. Она ждала выгодного для себя момента. Стоять в толпе ловцов государевой благосклонности ей не хотелось. Она должна была появиться одна и внезапно! Как пантера, поджидающая свою жертву и готовящаяся к прыжку, замерла девушка в кулисе, не сводя с наследника глаз. Вот он вместе с одним из своих молодых дядей разговаривает с хорошенькой актрисой, только что отыгравшей главную роль. Та жеманно поводит плечиками, явно стараясь произвести впечатление, и что-то лопочет. У Матильды родилось чувство ревности, но она тут же отогнала его от себя. «У ревнивых глаза злые и губы не аппетитные», – говорила ей мама, а иметь такое выражение лица сейчас ей было совсем ни к чему. Но вот наследнику, видно, наскучил разговор с этой «милашкой», и он начал рассеянно оглядываться по сторонам. Наконец-то его взгляд направился прямо в кулису, где стояла Маля. Пора! Ваш выход, принцесса! С очаровательной улыбкой Матильда неожиданно явилась перед его очами.

– Маленькая фея, и вы здесь! – искренне обрадовался Николай и сразу направился к ней, оборвав актрису водевиля на полуслове. – Я очень рад вас видеть.

– Я тоже очень-очень рад, – подошел вместе с наследником и его молодой дядя. – Разрешите представиться, великий князь Сергей Романов.

Сергею, одному из четырех братьев Михайловичей, как все называли сыновей великого князя Михаила Николаевича, недавно исполнился двадцать один год, Николаю – двадцать два. Оба они были ещё очень молоды, но офицерская форма с множеством аксельбантов и каких-то лент через плечо придавала им солидности.

– Я не успел тогда после выпускного экзамена выразить вам своё восхищение, – продолжал великий князь Сергей. – Ники абонировал вас на весь вечер, и подойти к вам было просто невозможно.

– Я бы абонировал и сейчас, – засмеялся наследник, – но сегодня, как я понял, ты уже не позволишь мне этого сделать!

– Никоим образом, – улыбнулся Сергей.

Наследник был дружен со своим молодым дядей с раннего детства, и они почти никогда не расставались.

– Со своей стороны, я тоже рада познакомиться с вами, князь, – вставила свою реплику в их шутливую перепалку Матильда. – А также очень счастлива видеть и вновь говорить с вами, ваше высочество.

Ей очень понравилось, как Сергей назвал цесаревича: Ники. «Это так нежно!» – подумала она, глядя наследнику в глаза и мечтая когда-нибудь получить право тоже называть его этим ласковым именем.

– Теперь я знаю, что не зря пришел сегодня в театр, – восторженно произнес наследник. – Я с нетерпением буду ждать дивертисмента. Видеть вас на сцене для меня истинное удовольствие.

– К сожалению, я танцую только в кордебалете. Не знаю, смогу ли этим доставить вам то удовольствие, о котором вы говорите. Боюсь, что вы даже не разглядите меня среди других танцовщиц. Одеты и причесаны мы, как вы можете видеть, одинаково. Все движения на сцене будем делать синхронно, – Матильда говорила всё это весело, с улыбкой, как бы потешаясь над девушками и над собой. – Ногу на батмане поднимаем только на сорок пять градусов, в то время как моя нога выдаёт все девяносто! Но… Выделяться нельзя!

– Это ужас как несправедливо! – в сердцах воскликнул князь Сергей.

– Что это вы тут шумите? – внезапно подошел к ним император, и его мощная фигура нависла над девушкой. – О, малышка Кшесинская! Сводите с ума этих бравых молодых военных?

Матильда присела в глубоком реверансе и поцеловала поданную государем руку. На среднем пальце императора сверкал всё тот же перстень с топазом в окружении бриллиантов, который был тогда, когда она впервые прикоснулась к этой величественной руке.

– Отец! Мадемуазель танцует в кордебалете! – возмущался наследник. – Вы не считаете, что нас лишают возможности наслаждаться её сольным танцем?

– Не шумите так, Ники, – остудил его пыл Александр III. – Все выпускницы должны в первый год танцевать в кордебалете. Таков закон.

– И его нельзя обойти? – с намеком спросил сын.

– Думаю, в данном конкретном случае его можно нарушить, – ласково глядя на Матильду, сказал император. – Кшесинская – это ведь польская фамилия? – неожиданно спросил он.

– Да, ваше величество, – недоумевая, к чему он клонит, ответила Матильда.

– Значит, вы у нас не мадемуазель, а пани, – сказал государь. – Что ж, маленькая пани, желаю вам успехов, – бросил он уже на ходу, и своей тяжелой, но величественной походкой подойдя к императрице, предложил ей руку. Медленным шагом они проследовали к дверям, ведущим в царскую ложу, а следом за ними потянулись на выход и другие члены фамилии.

Тут же по всем этажам начал носиться Илья Фомич с колокольчиком в руках, призывая всех актёров балета приготовиться к дивертисменту. Из оркестровой ямы стали слышны звуки настраиваемых инструментов.

Наследник, прощаясь, слегка коснулся руки Мали и тихо проговорил:

– Я отличу вас, пани, от других. Я буду смотреть только на вас.

– Я буду танцевать только для вас, – также тихо сказала она, находясь в блаженном состоянии от тепла его прикосновения.

* * *

После