Шпаргалка для ленивых любителей истории. Комплект из 3 книг - Александра Маринина Страница 23

Четвертого от власти в пользу сына – король предложение отклонил, причем не просто так, как это сделал бы его предшественник Ричард Второй, а корректно, с соблюдением всех предписанных процедур. Принц предпринял еще кое-какие шаги – и каждый раз отец переигрывал его. В конце концов, молодой Генрих пришел к папе мириться и просить прощения (кому нужны подробности – читайте Шекспира, там все, может, и не очень достоверно, но весьма красочно и эмоционально показано).

Через полгода Генрих Четвертый умер. И хотя он ни в чем не был первым, именно этот король основал королевскую династию Ланкастеров, которая является ветвью дома Плантагенетов. Этот момент следует помнить, чтобы потом легче было разобраться в конфликте Алой и Белой розы.

Существует еще один факт, еще один поступок Генриха Четвертого, который обязательно нужно иметь в виду. О нем мы расскажем в следующей маленькой главе.

Генрих Четвертый Ланкастер

Годы жизни: 1367–1413.

Годы правления: 1399–1413.

Преемник – сын Генрих.

Любвеобильный отец Джон Гонт

Для того чтобы впоследствии не запутаться окончательно, нам придется вернуться назад и чуть подробнее остановиться на истории про отца короля Генриха Четвертого.

Джон Гонт был женат трижды. Первая жена, Бланка Ланкастерская, принесла супругу титул герцога Ланкастера и родила Джону семерых детей, из которых выжили трое: две дочери и сын Генрих, будущий король Генрих Четвертый. Бланка умерла в 1368 году, когда Джону Гонту было 28 лет. К этому времени он уже вовсю крутил любовь с одной из фрейлин супруги, Кэтрин. Джон даже замуж ее выдал за Хью Суинфорда, чтобы сподручнее было. Так поступали многие короли и принцы, ничего необычного. После смерти Бланки Джон Гонт женился на Констанции Кастильской, родились двое детей, но мальчик вскоре умер, выжила только дочка. Констанция тоже умерла, и к моменту ее смерти у Джона Гонта и овдовевшей Кэтрин Суинфорд имелись уже не то три, не то четыре общих ребенка. То есть про трех мальчиков-бастардов известно точно, а насчет девочки Джоанны мнения в источниках расходятся. При этом у Кэтрин и в законном браке были дети (про двоих известно достоверно, еще две девочки под вопросом).

В 1396 году Джон Гонт получил разрешение короля Ричарда Второго жениться на Кэтрин Суинфорд. Поскольку невеста была не королевской крови, на брак требовалось особое разрешение. Роман, длившийся как минимум четверть века, если не дольше, получил наконец официальное оформление. Более того, дети Джона и Кэтрин были легитимизированы папской буллой, то есть решением Ватикана стали считаться законнорожденными Ланкастерами. А это означало что? Правильно: трое мальчиков являются законными наследниками не только самого Джона Гонта, герцога Ланкастера, но и английского престола, если до потомков Гонта дойдет очередь.

А очередь-то дошла, хотя никто этого не ожидал. Правда, король Эдуард Третий еще в 1376 году признал Джона и его потомство наследниками королевства, но все равно до третьего сына еще было как до луны.

Мальчики герцога Ланкастера и Кэтрин Суинфорд – Джон, Генри и Томас – носили родовое прозвище Бофор (в некоторых транслитерациях – Бофорт или Бьюфорт). Вот это нужно запомнить обязательно.

Как только Генрих Четвертый стал королем, он немедленно исключил Бофоров из линии престолонаследия. Зачем ему потенциальные конкуренты в лице единокровных братьев и их детей? Папскую буллу он отменить, само собой, не мог, так что мальчики Ланкастеры остались законнорожденными, но вот наследовать престол больше не могли.

Нарушил наш новоиспеченный король старую заповедь: не обижать младших.

«Умеренность и аккуратность»,

или Король Генрих Пятый

Если молодой сын Генриха Четвертого, как мы видели, проявлял изрядную нетерпеливость в обретении власти и пытался торопить события, уговаривая папаню слезть с престола добровольно и поскорее, то став королем, он резко переменился. Буквально за один день. Нет, серьезно! Был веселым хлопцем – превратился в сурового, вдумчивого благочестивого монарха. Поговаривали, что с момента коронации до самой своей женитьбы (через 7 лет) король Генрих Пятый хранил целомудрие. Вы можете в это поверить? Я – нет. Но я старая циничная дама, а вы имеете полное право верить в хорошее и чистое.

Отступление о маркетинговых стратегиях

Шекспир, кажется, тоже верил в хорошее. В самом начале пьесы «Генрих IV. Часть первая» он показывает нам принца Генриха, который произносит весьма показательный монолог о том, что он только притворяется беспутным гулякой. Пусть, дескать, все думают, что я ни на что не гожусь, пусть махнут на меня рукой, а уж когда время придет – я покажу всем мое истинное лицо. Вот все удивятся-то!

Так я, распутные повадки бросив

И уплатив нежданно старый долг,

Все обману дурные ожиданья,

Являя людям светлый образ свой…

Мой новый лик, блеснув над тьмой греховной,

Величьем больше взоров привлечет…

Себе во благо обращу я злое

И, всем на диво, искуплю былое [9].

А мы-то все удивляемся, почему скандалы так активно используются для раскрутки новых звезд и для освежения внимания к звездам старым? Вот потому. Если сначала как следует замараться, то потом достаточно одного крохотного хорошего поступка, одного малюсенького проявления доброты и порядочности – и эта ничтожная блестка засияет на фоне экскрементов, как бриллиант. Такая стратегия, как выясняется, придумана не нами и не сегодня.

По Шекспиру выходит, что принц Генрих не «одумался», став королем, не «взял себя в руки», а вполне сознательно и заблаговременно ковал свою будущую репутацию. Ну что ж, такая трактовка имеет право быть.

А принц слов на ветер не бросал. В конце пьесы «Генрих IV. Часть вторая», когда молодого Генриха провозглашают новым королем после смерти отца, он ведет очень выразительный диалог с Верховным судьей, который когда-то, еще при жизни прежнего монарха, выступал с резкой критикой гуляки-принца и настоятельно советовал Генриху Четвертому примерно наказать сына вплоть до тюремного заключения. Судья выражает уверенность в том, что при новом короле ему уже не служить: Генрих Пятый не простит оскорбления. На что король отвечает (в переводе на простой прозаический язык): «Я буду счастлив, если мне будет служить такой бесстрашный, честный и принципиальный человек, как вы, который не побоится сказать монарху правду в глаза. Я хотел бы, чтобы вы заменили мне отца и впредь давали мудрые и благие советы, как вы давали их покойному королю. Даю слово, что все мои дурные качества похоронены вместе с телом отца».

В следующей пьесе «Генрих V» молодой король выглядит чистым ангелом во плоти. Сперва нам сообщает об этом