Время Андропова - Никита Васильевич Петров Страница 23

«…тов. Андропов, под напором фактов, изобличающих руководителей обкома в гнилых, вредных методах руководства, пространно признавался в своих ошибках, в том, что он и тов. Попков “переняли антипартийные методы работы бывших руководителей ЦК комсомола и перенесли их в практику работы обкома”. С трибуны актива тов. Андропов подверг критике неприличествующие комсомольскому руководителю “качества” тов. Попкова — грубость, неприязнь к критике, которая в обкоме по существу зажималась, глухоту к сигналам рядовых комсомольцев, забвение первейшей обязанности комсомольского руководителя — неустанной работы над повышением своего идейно-политического уровня. Тов. Андропов обвинил в беспринципности, в небольшевистском поведении секретаря партийной организации и члена бюро обкома ВЛКСМ тов. Воробьева, мирившегося со всеми этими безобразиями, не возглавившего самокритику в обкоме»[228].

Газета, поместившая отчет об активе отметила, что заявление Андропова прозвучало вполне убедительно, только вот странно, почему он «вспомнил» обо всем этом сейчас[229]. Припомнили Андропову и довольно серьезный политический просчет. Оказывается, в августе 1938 года ему поручили подготовить для обсуждения на бюро обкома вопрос о выполнении решений августовского (1937) пленума ЦК ВЛКСМ «О работе врагов народа внутри комсомола». То есть серьезнейшее дело, рассказать о борьбе с «врагами народа» в Ярославском обкоме ВЛКСМ. И что же? Андропов, «несмотря на неоднократные напоминания» так и не вынес этот вопрос на бюро. Получается, саботировал борьбу с врагами[230].

Ю.В. Андропов

[ЦДНИ ГАЯО. Ф. 14588. Оп. 60. Д. 1. Л. 1]

Пленум обкома комсомола состоялся 23–25 декабря 1938 года[231]. Попкова разругали в пух и прах за «несостоятельность» и «неумение по-большевистски руководить». Андропова щадили, но он на всякий случай усилил самокритику. Тут ведь главное — не переборщить. О его выступлении газета писала даже с некоторой иронией:

«Товарищ Андропов в своем выступлении подверг себя излишнему самобичеванию. Он “великодушно” принял на себя даже те ошибки, в которых совершенно не повинен. Это — вредная крайность. Нам нужна здоровая деловая критика и самокритика. Незачем приписывать себе того, чего не было на самом деле»[232].

Попкову, можно сказать, повезло. Не арестовали, а просто турнули с комсомольской работы и отправили обратно в Рыбинск начальником отдела технического контроля на завод авиадвигателей. Он всего лишь отделался снятием с должности, и его место занял Юрий Андропов. Взошла новая комсомольская звезда. Ну разве могла состояться такая головокружительная карьера, если бы всю верхушку ярославского комсомола не разогнали и не расстреляли? А ведь Андропову еще не исполнилось и 25 лет. Но одно обстоятельство сильно омрачило ситуацию. Накануне избрания Андропова тонущий Попков напоследок пытался «зацепить» и его. Сообщил инструктору ЦК ВЛКСМ Антонине Капустиной о том, что еще при приеме Андропова в партию в 1937 году «поднимался вопрос о его социальном происхождении, якобы отец тов. Андропова был офицером царской армии, мать происходила из купеческой семьи»[233].

П.Е. Попков

[Из открытых источников]

И пошло… Месяца два Андропова лихорадило, он только и успевал оправдываться и писать объяснения. Но как уже говорилось, запутал все до такой степени, что от него просто отстали, потеряв надежду что-либо выяснить наверняка. Обошлось. Плохо старалась инструктор Капустина! Тщательнее бы надо. Собери она в архиве все то, о чем рассказано выше, копни она всю сагу о «ювелире», да еще, если бы разговорила старуху Евдокию Флекенштейн, благо она тут — в Москве… Все! Карьера Андропова закончилась бы, толком не начавшись, и путь наверх ему был бы закрыт навсегда. И не было бы в нашей стране никакого Генерального секретаря ЦК Андропова.

Но мало того, вот еще незадача. Андропов всего лишь кандидат в члены партии. Непорядок. Как же так — он же руководитель обкома комсомола. Колеса партийной бюрократии завертелись с ускорением. Сначала одним днем, 10 февраля 1939 года, оформили перевод Андропова из кандидатов в члены партии решением партсобрания первичной организации обкома комсомола и Кировского райкома партии города Ярославля. Затем бюро горкома ВКП(б) 16 февраля 1939 года утвердило это решение. А бюро обкома на следующий же день все это одобрило[234]. Состоялось! Вообще-то назначенный Андропову двухлетний кандидатский стаж истекал только в мае 1939 года, но как записано в решении Кировского райкома: «…учитывая, что тов. Андропов, состоя кандидатом в члены ВКП(б), за это время политически вырос до политического руководителя, в подтверждении чего служит избрание его первым секретарем Обкома ВЛКСМ, и вполне себя подготовил для вступления в партию»[235]. Вот так — нежданно и негаданно «политически вырос до политического…»! В переводе с партийного «речекряка» — окреп наш выдвиженец.

Заявление Ю.В. Андропова о приеме в партию

15 февраля 1939

[РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 68. Л. 6]

Удивительно другое. Подписавший окончательное решение бюро первый секретарь Ярославского обкома партии Николай Патоличев в изданных им в 1977 году мемуарах, в главе, посвященной своей ярославской работе, ни словом не обмолвился об Андропове[236]. Он его что, просто не заметил? Ведь он прекрасно знал руководителя обкома комсомола, много раз видел его на заседаниях бюро обкома, разговаривал… И нечего вспомнить? В 1970-е годы Патоличев — член ЦК КПСС, министр внешней торговли. И как-то недальновидно совсем не упоминает Андропова — в тот момент уже члена Политбюро и всесильного председателя КГБ. Или, наоборот, дальновидно? Понимал, как Андропов не любит и опасается тех, кто знал его в молодости. Поговаривали, что бывший первый секретарь ЦК ВЛКСМ Евгений Тяжельников за попытку, разумеется, из лучших побуждений собрать материалы о комсомольском вожаке Андропове был сослан послом в Румынию[237].

Особый разговор о трех коммунистах, давших Андропову рекомендацию в партию. Двое из них довольно быстро умерли, не дожив даже до начала войны. Секретарь парткома судоверфи им. Володарского Евстафий Шмелев — партиец «ленинского призыва». Он давно опекал и продвигал Андропова, и именно он закрыл глаза на выявившиеся в 1937 году противоречия и белые пятна в биографии своего подопечного. Не дал хода и погасил дело. В начале 1939 года, уже будучи членом комиссии партийного контроля Ярославского обкома, Шмелев выступил главным рекомендателем и нашел теплые слова об Андропове: «твердый комсомолец», который «имел авторитет не только от комсомольской организации и от рабочей массы»[238]. Хоть коряво и просторечно, зато от души. Шмелев