Михаил Суслов. У руля идеологии - Вячеслав Вячеславович Огрызко Страница 22

в крае развёрнута работа по подготовке ворошиловских всадников, пулемётчиков, телеграфистов, радистов, усиленно ведётся учёба населения по ПВХО и т. д. На 1 августа в крае обучено ворошиловских всадников 2278 чел. и обучается 1564 чел.; пулемётчиков обучено 443 чел., обучается 727 чел., работников связи (радистов, телеграфистов, телефонистов) готовится 1380 чел. Подготовлено населения по ПВХО 68 671, обучается по ПВХО 170 895 чел. По всем предприятиям, учреждениям, в колхозах, совхозах и т. д. организована сеть групп самозащиты, с которыми проводятся систематически и теоретические и практические занятия»[66].

Далеко не все начальники осознавали степень нависшей угрозы. Руководство Воронцово-Александровского района, к примеру, просто ушло в запой. Суслову пришлось всё районное начальство срочно вызывать на ковёр.

В других районах, наоборот, местные власти, видя, какая повсюду воцарилась неразбериха, позволили колхозам оставить значительную часть собранного зерна на свои нужды. Суслов, узнав об этом, рассвирепел и приказал уполномоченного Наркомзема по Ипатовскому району снять с работы, исключить из партии и отдать под суд.

Вскоре в край начали прибывать первые эвакуированные предприятия. Надо было где-то размещать станки, куда-то селить рабочих и где-то брать продовольствие. По итогам проверки, проведенной уполномоченным КПК и крайкомом, бюро крайкома 4 сентября отметило, что «поступающие в край эвакуированные предприятия своевременно не размещаются и оборудование этих предприятий длительный период не используются.

Так, например, прибывшая в г. Пятигорск Смоленская швейная фабрика в течение месяца не размещена и оборудование её не смонтировано.

Прибывшее в г. Ворошиловск оборудование Тульчинской швейной и обувной фабрик, вследствие безответственного отношения со стороны директоров Ворошиловской швейной и обувной фабрик (т.т. Клоц, Мазанкин) и председателя исполкома Ворошиловского горсовета тов. Попова, до сих пор не размещено и бездействует, тогда как Ворошиловская швейная фабрика из-за недостатка оборудования не выполняет программу по мобилизационному плану»[67].

В крае начался сбор тёплых вещей и белья для армии среди населения. Бюро крайкома дало задание собрать не меньше 20 тысяч полушубков, 11 тысяч меховых жилетов, 45 тысяч валенок и 60 тысяч меховых рукавиц.

Но что это решало? Нужны были не отдельные акции, а продуманная система мер. Понимая это, Суслов предложил 24 сентября провести в краевом центре – тогда он назывался Ворошиловск – собрание краевого партийного актива. Он лично выступил с установочным докладом, требуя резко увеличить производство сельхозпродукции для нужд фронта и существенно ускорить оборонное производство в крае. Особое значение первый секретарь крайкома придавал срочному строительству железнодорожной линии Кизляр – Астрахань.

Меж тем положение на фронте с каждым днём ухудшалось. Немцы вплотную подошли к Москве. В столице началась паника. Суслов, неожиданно вызванный грозным октябрём в Кремль, наблюдал её своими глазами.

Вернувшись в Ворошиловск, он дал команду усилить помощь фронту. Но местные органы власти нередко пороли чушь. Председатель Орджоникидзевского крайисполкома Василий Шадрин 14 ноября 1941 года ничего лучшего не придумал, как поручить своему аппарату изъять в краеведческом музее все старые кинжалы, шашки и ножи и передать всё это старьё бойцам истребительных батальонов. Как кинжалами одолеть врага, он не объяснил.

Когда наши войска перешли под Москвой в контрнаступление, Орджоникидзевский крайком получил письмо от командира одного из корпусов Доватора: «Я был бы счастлив, если бы от Вас получил пополнение на конях хотя бы человек пятьсот». Сам прославленный генерал выражал пожелание, «чтобы 2‐й гвардейский кавказский корпус и впредь состоял бы из терских и кубанских казаков и корпус высоко держал боевые традиции орджоникидзевцев» [68].

Уже в самом конце 1941 года в Ворошиловск из Подмосковья прибыли несколько человек Доватора отобрать и принять пополнение. В ту группу входил, в частности, Николай Шелухин, который 31 декабря сделал на этой сессии краткое сообщение о корпусе Доватора. За две недели на призыв пополнить знаменитую часть откликнулось более пятисот человек. Суслов организовал в Ворошиловске митинг – проводы добровольцев на фронт 16 января, а на следующий день началась погрузка пополнения на вокзале.

Суслов лично интересовался, как добрались ставропольцы до места дислокации, куда их определили и как они проявили себя в первых боях. Ему важно было узнать, как показала себя и переданная фронтовикам техника, закупленная на средства южан. Подробные донесения руководителю края посылали с фронта командир 4‐й гвардейской кавалерийской дивизии генерал-майор Кондрат Мельник и старший батальонный комиссар А. Овчинников.

В июне сорок второго года Суслов вновь был вызван в Москву, на этот раз для участия в сессии Верховного Совета СССР. Столица уже успела ожить. Ещё бы! Немцы были отогнаны на сотни километров. Однако в это самое время враг начал новое наступление на юго-западе. Немцы вплотную подошли к Ростову и собирались двигаться дальше на Ставрополье. Суслов принял решение эвакуировать семью. «В один день нас, маму, меня и младшую сестру, – рассказывал Револий Михайлович, – собрали, погрузили в грузовик и отправили на Восток, в Кизляр. Потом был Грозный. Одну из ночей мы провели в станице Шелковская. Дальше путь лежал в сторону Баку. Затем на пароходе через Каспий мы попали в Казахстан и наконец добрались до Джамбула, где потом и прозимовали. Лишь через год отец прислал в Джамбул своего охранника и мы вернулись к нему в Ставрополь».

Перед угрозой оккупации края власть срочно разработала план организации партизанского движения. Суслов представил этот план на заседании бюро крайкома 22 июля 1942 года. В нём были определены цели и задачи партизанских отрядов, порядок организации и источники их комплектования, а также поставлены задачи по созданию баз для каждого.

Крайком обязал создать на базе существующих истребительских батальонов отряды численностью от 30 до 100 человек во всех районах и городах края. В эти отряды включались «диверсионные группы в составе 4 человек, среди них один старший». На командные посты крайком рекомендовал выдвигать секретарей райкомов, начальников НКВД и милиции, председателей райисполкомов, райвоенкоматов и других руководящих работников.

Предусматривалось оборудование баз, в частности тщательно замаскированных землянок с запасами боеприпасов, продовольствия и одежды.

На заседании бюро крайкома Суслов сообщил о создании четырёх партизанских баз. Одна должна была появиться на западе края, в предгорьях Кавказа. Вторая – в районе Маныча, где в Гражданскую войну действовали отряды Ипатова и Апанасенко. Третья – на юге, в Георгиевском районе (там имелись леса). И четвёртая – на северо-востоке, в Кизлярском округе. Руководителями этих баз назначались секретарь крайкома И. Храмков, секретарь Апанасенковского райкома И. Несмачный, заместитель председателя крайисполкома А. Баранов и второй секретарь крайкома М. Золотухин. Всего планировалось организовать 40 отрядов с численностью две тысячи человек.

Дальше события развивались очень стремительно. Командующим только что созданным Северо-Кавказским фронтом Ставка 28 июля 1942 года утвердила маршала Семёна Будённого. По согласованию с ним Суслов 1 августа подписал решение об обороне Ворошиловска.

По свидетельству очевидца, «первого августа 1942 года в Ставрополе (тогда – Ворошиловске) наступила необычайно напряжённая тишина: город замер, не шумели, не бегали дети, были молчаливы взрослые. Периодически по улицам ездил легковой автомобиль,