На грани смерти - Николай Владимирович Струтинский Страница 22

— Митя! Дмитрий Лисейкин! Я узнал его! — радостно воскликнул Грачев.

Я нажал на тормоза. Напарник Лисейкина быстро сунул руку в карман и кинулся в сторону.

— Не надо! Свои! — остановил его Дмитрий. — Это мой знакомый офицер. — И сам подбежал к машине.

Мы с Грачевым вышли ему навстречу.

— Я должен поставить вас в известность… — начал Дмитрий взволнованно.

— Нечего здесь говорить на дороге, — перебил его Грачев. — Садись в машину, там все и расскажешь.

— Хорошо. А ты вот что, Кошелев, — обратился он к своему спутнику, — иди в город сам. Выполнишь задание и вернешься на маяк. Я задержусь.

Лисейкин втиснулся в машину и радостно обнял Георгия.

— Спасли! Молодцы! Мы с тобой еще повоюем, друг! Пытали? Представляю! Это все в долг! Ничего просто так не берем… Отдадим обратно, сполна! У меня знаешь сколько долгов накопилось? Да и сегодня вот — самый большой, наверное, — он говорил взахлеб, лихорадочно.

— О Нелли, нашей связной, посланной в отряд, ничего не известно?

Дмитрий замер на мгновение.

— Она должна была утром вернуться и не вернулась. Возможно, что-нибудь случилось… — Грачев говорил, не оборачиваясь, глядя вперед на дорогу неподвижным взглядом.

— Так я же об этом и говорю, — горько сказал Дмитрий. — Мы ее провожали. До маяка дошли благополучно. Нелли всю дорогу рассказывала разные истории, развлекала нас с Кошелевым. Кошелев у нас новенький, необстрелянный еще. До города оставалось уже совсем недалеко. Вышли мы из лесу, железную дорогу пересекли и до Грабовских хуторов добрались. Идем спокойно, разговариваем, вдруг сзади окрик: «Эй вы, стойте!» Мы идем дальше, будто не слышим. Я сразу определил — бандиты. Внутри у меня все оборвалось. Перестреляют, думаю, как куропаток. Приказ повторился: «Стойте, говорю!» Мы остановились. У крайней хаты — человек десять, а возможно, больше, все с оружием, длинноствольным. Даже слышно, как затворы клацают. И тут Кошелев побежал, не выдержали нервы… Я кричу: «Стой!» Но знаете, когда человек бежит от страха, его остановить почти невозможно, если он сам не остановится. Вижу, дела наши плохи.

Немного выждав, Митя продолжил свой рассказ.

— Началась пальба, стреляли по Кошелеву. Я крикнул Нелли: «Беги за Кошелевым, быстро!» А она стоит, на меня смотрит и хотя бы с места сдвинулась. Я по бандитам выпустил обойму. Нелли побежала, видимо, поняла, что проку от нее мало. Но поздно. Ей надо было сразу бежать, как только я приказал. Может, и удалось бы скрыться. Да и бежала она медленно, грузно, знаете, как женщины бегают. У меня пистолет, прицелиться на ходу невозможно, да еще и расстояние прикинул — далековато, только патроны растрачу. Нелли бежала передо мной. Я старался ее прикрыть. Впереди лощина, только бы добраться до нее, тогда мы почти спасены… Бандиты стреляли бесперерывно. «Нелли! Держись еще немного!» — крикнул я. Но она уже падала лицом вниз. Я подхватил ее на руки, не зная еще, ранена она или убита. Она что-то пыталась сказать мне, но уже была бессильна, только беззвучно шевелила губами. Так ничего мне и не сказала. Тело ее обмякло, лицо побледнело… Кошелев успел выбраться на другую сторону оврага и оттуда стрелял, прикрывая меня. Я побежал один, уже почти перебравшись через овраг, оглянулся. Бандиты спускались в лощину.

— Место, где оставили Нелли, отыщешь? — спросил Грачев Дмитрия.

— Конечно, отыщу. Это по дороге.

За селом Бронники, на возвышенности, мы свернули с шоссе вправо, на узенькую, изъезженную телегами полевую дорогу. Недалеко от дороги находилась лощина. Я мысленно прикинул: земля сухая, и машину можно прогнать даже по бездорожью.

Хутор, на котором находились бандиты, судя по описанию Мити, должен был вот-вот показаться. Машина, тяжело переваливаясь с боку на бок, продвигалась медленно вперед.

— Хутор видите? — спросил Лисейкин. — На противоположной стороне лощины. Это тот самый.

Мы знали этот хутор. Никогда не вызывал он у меня подозрений. Относились к его жителям доверчиво и доброжелательно. Не раз нам приходилось миновать его, следуя с маяка в город. Спокойный, мирный хутор. Наверное, поэтому бандиты и облюбовали его.

Я дал газ, и машина выехала на противоположную сторону лощины, на самый край хутора, в глубине которого покоился в обманчивой тишине дом.

— Тот самый? — переспросил Грачев у Мити.

Митя утвердительно кивнул головой.

— Николай Васильевич, вы останьтесь здесь, у машины, — сказал я, — мы с Петром обследуем сарай. Ты, Дмитрий, с Жоржем возьмите на себя хату…

— Георгий очень слаб. Ему никак нельзя идти. Пусть он останется в машине.

Нам надо было оградить Грачева от возможной опасности.

— Ваша форма здесь не нужна. Здесь пригодится только наше оружие, — сказал я. — Ладно, времени нет для разговоров. Решено, вы остаетесь в машине. — И, не дождавшись ответа, мы побежали по направлению к дому и сараю.

Мы рассчитывали на то, что бандиты, увидев у хутора неизвестную им машину, бросятся бежать в противоположную сторону — туда, где засядем мы с Петром. Выкурить их из дома должны были Митя и Георгий.

Расчет оказался правильным, но не все было учтено. Только я добежал до угла сарая, как на меня выскочили два бандита. Я вскинул парабеллум, крикнул:

— Стой! Бросай оружие!

Предполагая встретить партизан, а не немецкого солдата и полицейского, они, не поняв в чем дело, выстрелили в воздух и, думая, что здесь целая засада, бросились бежать в сторону леса.

Я крикнул:

— Стой! Стой!

Прицелившись в крайнего, нажал на курок. Осечка. Рванув левой рукой верхнюю планку пистолета, я выбросил патрон и вогнал второй. Нажал. Опять осечка. Отшвырнув парабеллум в сторону, я выхватил вальтер и сделал несколько выстрелов, но бандиты были уже далеко.

Подняв с земли парабеллум, я осмотрел его и произнес:

— Подвел ты меня чертовски!..

— Кто тебя подвел? — спросил Грачев, подошедший ко мне. — Кого-нибудь взяли?

— Хваленый немецкий парабеллум, — объяснил я. — Осечки подряд. В такой момент! Бандиты ушли. Это он их выручил.

— Куда ушли?

— Вон туда, в овраг, — махнул я рукой.

— Жаль… — сказал Грачев.

Вошли в хату. У двери нас встретила онемевшая от страха хозяйка. В ответ на наши вопросы она молча переводила обезумевшие глаза с одного на другого. Мы обыскали весь хутор. Нелли нигде не было.

В хате, на лавке у окна, обнаружили две солдатские шинели и два ремня офицеров Красной Армии. Во дворе стояли велосипеды.

— Продолжайте осмотр хаты, сарая, а я на соседнем хуторе расспрошу, — сказал я и, не дожидаясь ответа, побежал на дорогу.

Соседний хутор оказался пуст. Из хаты с бешеным лаем на меня бросился огромный черный пес.