Мария Монтессори. Дорога победительницы. В одиннадцати действиях с прологом и эпилогом - Андрей Маркович Максимов Страница 21

Действие четвертое

Джузеппе и Марио

Любовь и другие подробности

Эх, как хотелось бы, чтобы наша героиня вышла перед закрытым занавесом и, лирически глядя вдаль, произнесла бы какие-нибудь красивые слова о любви. Причем замечу, не о любви к детям, а о романтических отношениях между мужчиной и женщиной. О простых, как говорится, человеческих чувствах.

Не получается. Не нашел я таких цитат. Такое впечатление, что Мария Монтессори всячески избегает всякого рода романтических тем.

Если вам нужен пример человека, фанатично преданного призванию, который, кроме своего дела, своего метода, своих учеников – педагогов и воспитанников, ничего не видит и которого, в общем, ничего больше не интересует – вот вам, пожалуйста, Мария Монтессори. Лучше и не отыщешь.

И все-таки любовь в ее жизни случилась.

Его звали Джузеппе Монтессано. Похожая фамилия, не так ли? Монтессори – Монтессано… Будто судьба их специально сводила.

Монтессано родился 4 октября 1868 года, то есть был старше Марии всего на два года.

Они познакомились в клинике, где вместе работали. Выяснялось, что взгляды и на медицину, и на образование, короче говоря, на жизнь – у них весьма и весьма схожи.

На дворе стоял… впрочем, если мы говорим о Монтессори, скорее, мчался… ведь время в ее жизни всегда летело столь стремительно…

Итак, на дворе мчался 1897 год. Марии – двадцать шесть, скоро исполнится двадцать семь лет. Она слишком занята карьерой и своими делами, чтобы отвлекаться на такую мелочь, как любовь.

Работа всегда, в любом возрасте, заполняла всю ее жизнь. Потому что это была любимая и очень интересная работа, к которой она относилась как к миссии.

Но – двадцать шесть лет… Красивая, статная, приковывающая взгляды мужчин. Никогда не ощущающая одиночества (слишком занята для этого). Но – живая…

И тут – Джузеппе… Почти Монтессори… Монтессано…

С фотографии на нас глядит человек, весьма похожий на молодого Бунина: проникающий взгляд, острая бородка. Интеллигент. Красавец. Да еще эта общность интересов и взглядов.

Они сошлись. Тот самый вариант, когда: «Волна и камень… лед и пламень».

Она – порывистая, стремительная, влекомая чувствами, которые не всегда могла объяснить не то что другим, но подчас даже себе самой. Практически в любом разговоре почти сразу начинала спорить: дух бунтарства вел ее по жизни. Взрывная, эмоциональная, резкая.

Он – спокойный и рассудительный – действовал на нашу героиню успокаивающе. В его присутствии не хотелось бунтовать и спорить. В первый – и, как я понимаю, в последний раз в жизни – Мария позволила себе зависимость от другого человека.

Казалось бы, все идет к законному браку, но…

Мать Джузеппе – Изабелла Скьявоне – родилась герцогиней, да не простой, а происходившей из королевского дома Арагон, который, надо сказать, в Южной Италии в Средние века по-настоящему правил. Видимо, бывших королей тоже не бывает.

Герцогиня из королевского дома и слышать не хотела ни о каком браке с женщиной, которая стояла много ниже их семьи на аристократической лестнице. Да и богатством особым Мария Монтессори похвастать не могла.

До знакомства с Марией Джузеппе привык гордиться своими корнями: для чего еще и нужна-то принадлежность к бывшему королевскому дому, как не для гордости? Однако вдруг высокое происхождение стало непреодолимым препятствием для брака.

А может быть, Джузеппе придумал эту проблему: кто их, мужчин, разберет?

Когда стало ясно, что Мария беременна, она уже прекрасно понимала: предложения руки и сердца от любимого не дождется.

Как быть?

О том, чтобы делать аборт, не могло быть и речи. Как известно, католическая церковь – главный враг абортов, поэтому их разрешили в католической Италии лишь в 1978 году.

Но, главное, наша героиня была истовой католичкой: думаю, что идея о том, чтобы избавиться от ребенка, – просто не приходила ей в голову.

Родить в невенчанном браке? Не просто – позор, но конец всякой карьеры. И те, кто категорически возражал против того, чтобы женщина училась на врача, – будут радостно потирать руки.

Кроме того, у Монтессори были серьезные планы по завоеванию мира, которые никак не совмещались с необходимостью сидеть с маленьким ребенком.

А что же ее «суженый-ряженый»?

Джузеппе придумал такой план. Когда живот станет уже заметен, Мария должна будет скрываться, потом родить втайне. Родившегося ребенка отдадут в семью Траверса ди Виковаро – дальних родственников Монтессано, где он и будет воспитываться.

Их любовь с Марией, разумеется, вечна. Но идти под венец они не могут, поскольку нельзя жениться без благословения матери. Поэтому они должны поклясться друг другу в вечной любви и твердо пообещать: никогда ни с кем… ни разу… ни-ни… Они будут вместе работать, вместе строить карьеру, а когда ребенок вырастет – решат, что делать дальше.

Марии план понравился. Во всяком случае, ничего другого она предложить не могла.

Так и сделали. И клятву верности дали. И с семьей, в которую потом можно будет отдать ребенка, – договорились.

31 марта 1898 года у Монтессори родился сын, которого назвали Марио.

Ровно через пять месяцев после рождения ребенка Марии исполнилось двадцать восемь лет. В это время она как раз участвует в Первом педагогическом национальном конгрессе.

«Я была вдохновлена происходящим. Я чувствовала, что мы находимся на пороге трансформации высшего социального класса!»[50] – восклицала мать пятимесячного ребенка, жизнь которого, признаться, волновала ее явно меньше, нежели «трансформация высшего социального класса».

Отношения с Джузеппе развалились довольно быстро. С клятвой в вечной любви произошло ровно то, что происходит с подобными обещаниями, увы, почти всегда.

Через два года после рождения сына Джузеппе пошел под венец с богатой римской аристократкой, у которой была знатная родословная и – что немаловажно – очень много денег.

Какое-то время они еще работали вместе, но потом расстались, чтобы не видеться больше никогда.

Джузеппе Монтессано пережил Марию почти на десять лет. Он стал знаменитым психиатром с мировым именем. К тому же принимал активное участие в политической жизни своей страны, и, когда он умер, его хоронили с государственными почестями.

В жизни Монтессори он больше не появлялся. Жизнь сына, как и свои отношения с Марио, Мария выстраивала сама.

А что же Марио?

С ним поступили так, как решили еще до его рождения: сначала отдали в семью Траверса ди Виковаро, потом – в интернат.

Пятнадцать лет сын жил отдельно от матери, крайне редко с ней встречаясь.

Пятнадцать лет… Время формирования человека. Годы, когда ребенок столь остро нуждается в родительской поддержке, ласке и понимании.