Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский Страница 21

должен был двинуться дальше. В этот момент и произошло столкновение Петра с сестрой. Царевна взяла образ „О тебе радуется“, чтобы нести его в ходу. Петр потребовал, чтобы Софья не ходила. Царевна возражала, вышел горячий спор. Царевна настояла на своем и отправилась с крестным ходом. Петр, сдерживая гнев, дошел с процессией до Архангельского собора, здесь ее покинул и уехал в Коломенское. После многолетия, читаем в официальной разрядной записке этого дня, ни слова, разумеется, не говорящей об описанном столкновении, о котором нам рассказывает в своих воспоминаниях А. Матвеев, из соборной церкви великий государь Иоанн Алексеевич и великая государыня Софья Алексеевна изволили идти за иконами и за честными крестами в Спасские ворота на Лобное место. А великий государь Петр Алексеевич „изволил святые иконы и честные кресты из соборные церкви проводить до соборные ж церкви Архистратига Божия Михаила и изволил он, великий государь, приттить в тое церковь. И, знаменався у святых икон и у мощей благоверного царевича Димитрия, изволил с Москвы иттить в то же вышепомянутое село Коломенское“[104].

И после происшедшего 8 июля эпизода Софья, совершенно не считаясь с недовольством Петра и вопреки его словам, продолжала выходы на публичные торжества. 14 июля вечером она присутствовала у всенощной в церкви Князя Владимира, что на Кулишках, подле Ивановского монастыря, а на другой день, 15 июля, была на освящении этой церкви. Поводом к дальнейшим столкновениям было возвращение из похода князя В. В. Голицына и прием, оказанный ему Петром. 18 июля полкам князя Голицына, расположенным в окрестностях села Семеновского, на Калужской дороге, велено было идти к Москве. 19 июля царевна устроила своему любимцу торжественную встречу. Рано поутру в этот день царевна прибыла в церковь Тихона, что у Смоленских ворот, и, выслушав здесь молебен, отправилась к Серпуховским воротам, чтобы встретить „животворящий крест“ и иконы, бывшие в полках в походе. За крестом и иконами, сопровождаемыми духовенством Донского монастыря и духовенством, бывшим в походе, шли князь В. В. Голицын и другие воеводы, командовавшие разрядами: командир Новгородского разряда боярин Алексей Семенович Шеин, Рязанского разряда боярин князь Владимир Дмитриевич Долгорукий, командир Низового полка стольник и воевода Василий Михайлович Дмитриев-Мамонов и подчиненные им воеводы.

Встреча состоялась на указанном месте, у Серпуховских ворот. Приложившись к кресту и иконам, царевна жаловала бояр и воевод „к руке“ и спрашивала их о здоровье. От Серпуховских ворот шествие двинулось в Кремль Кадашевским и Всесвятским мостом через Предтеченские ворота. Впереди двигались ратные люди: „ротмистры, и полковники, и стольники, и стряпчие, и порутчики, и хорунжие, и дворяне, и жильцы, и иных чинов по 5 и по 6 человек в ряд в саадаках и в саблях и с иным оружием“. Затем следовало духовенство, Освященный собор с Адрианом, митрополитом Казанским и Свияжским, во главе, а за крестом и иконами шла царевна в сопровождении князя Голицына и других воевод, думных чинов, московского дворянства, дьяков, гостей и приказных людей. У дворца, у Колымажных ворот, встретил процессию царь Иван Алексеевич, а перед Успенским собором, у угла Грановитой палаты, — патриарх, отслуживший затем в Успенском соборе молебствие. После молебна, сопроводив крест и иконы к себе „в верх“, царевна и царь Иван в Передней палате дворца вновь жаловали воевод „к руке“, причем думный дьяк В. Г. Семенов говорил им приветственную речь. А затем государь и царевна жаловали „к руке“ и всех участвовавших в процессии служилых людей[105].

Торжество вышло внушительным. Тем яснее, конечно, замечалось и тем досаднее было для царевны намеренное отсутствие на нем Петра. Голицын и воеводы принуждены были на следующий день для представления Петру отправиться в Коломенское и, по всей вероятности, были приняты весьма сухо. Может быть, в ответ на сухость этого приема Софья устроила в честь возвратившихся воевод новое торжество. 23 июля она была в Новодевичьем монастыре у обедни, за которой велено было присутствовать и Голицыну с воеводами. После обедни отслужено было благодарственное молебствие по случаю победы над их государскими врагами „проклятыми агарянами“. „А после молебного пения изволила она, великая государыня, жаловать их, бояр и воевод, кубками фряжских питей, а ратных людей: ротмистров, и стольников, и поручиков, и хорунжих, и иных московских чинов людей, которые в том монастыре были, водкою“[106]. Между тем заготовлялся манифест о пожалованиях и наградах за Крымский поход. Но тут Софья натолкнулась на категорический отказ Петра утвердить этот манифест. Отношения страшно обострились. В Кремлевском дворце опять пошли разговоры о злоумышлениях со стороны Петра и его приверженцев против царевны. 25 июля, в день именин царевны Анны Михайловны, когда ожидалось появление Петра в Москву, по распоряжению Шакловитого у Красного крыльца поставлен был в скрытом месте караул в 50 человек стрельцов, которым предписано было при первых же звуках набата спешить „в верх“ и хватать кого укажут. Шакловитый опасался какой-либо „хитрости“ над государыней со стороны потешных, которые придут с Петром. Но Петр не явился в этот день ни на богослужение, ни на церемонию пожалования поздравителей водкой в Передней палате, вероятно, избегая встречи с сестрой. Он прибыл из Коломенского только „за 3 часа до вечера“, часов около пяти пополудни по нашему счету, заехал поздравить тетку и в тот же вечер отправился к себе в Преображенское. Только после многих просьб, с большим трудом, по свидетельству Гордона, удалось уговорить Петра утвердить манифест о наградах. Согласие его было дано 26 июля, а 27-го список наград был прочтен боярам с товарищами во внутренних покоях дворца, а прочим чинам на верхней лестнице. Награды заключались в пожалованиях вотчин и поместий, в обращении части поместий в вотчину, в денежном жаловании, в подарках кубками, мехами и материями. Розданы были также золотые медали с изображениями государей и царевны. Но, дав согласие на награды, Петр сорвал свое раздражение, отказав в приеме Голицыну с товарищами, когда они явились было в Преображенское его поблагодарить. „Все поняли, — пишет по этому поводу Гордон, — что согласие младшего царя было вынужденное с великим насилием, что возбудило его еще больше против военачальника и против главнейших советников при дворе из противной стороны“. Оскорбленная отказом в приеме Голицыну, Софья не могла скрыть своего раздражения. В тот же день, 27 июля, вечером в Новодевичьем монастыре после всенощной по случаю празднования 28 июля Смоленской иконы Богоматери царевна, жалуясь на царицу Наталью Кирилловну, говорила провожавшим ее в походе в монастырь стрельцам: „И так беда была, да Бог сохранил; а ныне опять беду зачинает. Годны ли мы вам? Буде годны, вы за нас