Пушкин в Михайловском - Аркадий Моисеевич Гордин Страница 20

за его болезнями повелели быть в вечной отставке от всякой военной и гражданской нашей службы. А за понесенные труды долголетние в нашей же службе, которые он отправлял верно и ревностно, нам и отечеству, в знак нашего за то удовольствия всемилостивейше ему жалуем в вечное и потомственное наследное владение из дворцовой Воронецкой волости в Псковском уезде деревни прозываемые Егорьевскую губу, в которой по последней ревизии состоит числом тысяча сто восемьдесят пять душ. О чем повелеваем послать куда надлежит наши указы для ведома и исполнения. Екатерина.

Юля… дня 1762 года[56].

Высокого чина и щедрого пожалования М. Д. Вындомский удостоился за несение в течение многих лет весьма ответственной и секретной службы по конвоированию и охране бывшей правительницы Анны Леопольдовны и ее семейства, вместе с развенчанным малолетним императором Иоанном Антоновичем. Он состоял при «брауншвейской фамилии» одним из главных тюремщиков, проявляя подчас чрезмерное усердие и жестокость. Это был типичный представитель русского служилого дворянства XVIII века. Еще малолетним, в 1723 году, он был записан в лейб-гвардии Семеновский полк и прошел все ступени служебной лестницы от сержанта до генерала.

Тригорское началом своего благоустройства, как и названием, по-видимому, обязано ему.

От брака с Екатериной Федоровной Квашниной он имел двух сыновей – Александра и Дмитрия. Последний умер молодым в 1760-х годах, и когда в 1778 году умер Максим Дмитриевич, Александр остался единственным наследником большого состояния. Он был женат на дочери тайного советника А. П. Кашкина Марии Аристарховне.

Александр Максимович Вындомский в 1756 году был зачислен, как и отец, в лейб-гвардии Семеновский полк и при выходе в 1780 году в отставку пожалован «чином армии полковника». По словам его внука А. Н. Вульфа, «имея большое состояние, долго жил он в большом свете, но, наконец, удалился и жил в своей деревне в Псковской губернии, где, занимаясь разными проектами, потерял он большую часть своего состояния». Вероятно, значительными потерями сопровождалась его жизнь в большом свете, но и деревенские проекты могли унести немало, в первую очередь парусиновая фабрика, которую выстроил Александр Максимович возле своей усадьбы. Несмотря на чудовищную эксплуатацию крепостных рабочих, вызывавшую подчас настоящие бунты, для усмирения которых приходилось вызывать войска, фабрика приносила одни убытки, и в конце концов пришлось ее закрыть.

Какие-то общие дела связывали А. М. Вындомского с О. А. Ганнибалом. Отношения их были дружественными. Александр Максимович поддерживал соседа в его тяжбе с Устиньей Толстой.

Как это бывало в те времена, типичные черты жестокого, своенравного крепостника-помещика причудливо сочетались в А. М. Вындомском с некоторой образованностью, довольно широкими культурными интересами и даже литературными занятиями. Он собрал в Тригорском большую библиотеку, выписывал петербургские и московские журналы и, по некоторым данным, поддерживал сношения с Н. И. Новиковым. В журнале «Беседующий гражданин» (1789, ч. 2) было опубликовано его стихотворение «Молитва грешника кающегося». Сохранился альбом, куда он выписывал стихи известных поэтов. Двум дочерям своим, Елизавете и Прасковье, которых воспитывал сам (жена умерла еще в 1791 году), дал весьма неплохое образование. Но культурность и образованность Александра Максимовича не следует преувеличивать. Одновременно с «Молитвой грешника» он сочинил и издал «Записку, каким образом сделать из простого горячего вина самую лучшую французскую водку…»[57]. Вот какое воспитание, по словам А. Н. Вульфа, дед намеревался дать своему старшему внуку: «У него-то провел я первые лета моего детства, он меня очень любил… Он мне хотел дать отличное воспитание совершенно в своем роде, не такое, как вообще у нас в России тогда давали. У меня не было ни мадамы-француженки, ни немца-дядьки, но зато приходский священник заставлял меня еще шести лет твердить: mensa, mensa etc. Кажется, что если бы мой дед долее жил, то бы из меня вышло что-нибудь дельное»[58].

А. М. Вындомский скончался 12 февраля 1813 года и был похоронен на Вороническом городище, у Егорьевской церкви, где позднее образовалось семейное кладбище владельцев Тригорского.

Историк М. И. Семевский называет А. М. Вындомского «главным зиждителем Тригорского», в том смысле, что при нем была распланирована усадьба, насажен парк, вырыты пруды, возведены хозяйственные постройки.

Но усадьба, какой застал ее Пушкин, имела несколько иной вид, чем при Вындомском. Старый господский дом уже не существовал. Наследовавшая имение после смерти Вындомского его младшая дочь Прасковья Александровна Вульф с семьей занимала дом, перестроенный из бывшей фабрики, неказистый, но вместительный. Семья была большая – кроме самой Прасковьи Александровны, незадолго перед тем овдовевшей, пятеро ее детей, старшей из которых, Анне, было 17 лет, младшему, Валериану, – 5.

Наполненный детьми, мамками, няньками и прочей челядью, тригорский дом с раннего утра до позднего вечера гудел, словно улей. Здесь было многолюдно, суетливо, но по-семейному тепло и уютно.

От Михайловского до Тригорского считалось немногим более двух верст. Дорога огибала озеро Маленец, затем поднималась в гору и полями подводила к самой усадьбе.

Пушкин редкий день не навещал Тригорское, один и с родными.

Обитателям Тригорского он понравился. Его радушно, дружески встречали, и ему было легко, весело в этом многолюдном шумном доме. Он охотно принимал участие в танцах и играх, которые устраивались в «зале» и аллеях большого пейзажного парка.

Перед отъездом в Петербург, 17 августа, Пушкин вписал в альбом Прасковьи Александровны стихи:

Простите, верные дубравы!

Прости, беспечный мир полей,

И легкокрылые забавы

Столь быстро улетевших дней!

Прости, Тригорское, где радость

Меня встречала столько раз!

На то ль узнал я вашу сладость,

Чтоб навсегда покинуть вас?

От вас беру воспоминанье,

А сердце оставляю вам.

Быть может (сладкое мечтанье!),

Я к вашим возвращусь полям,

Приду под липовые своды,

На скат тригорского холма,

Поклонник дружеской свободы,

Веселья, граций и ума.

Это стихотворение, столь характерное для мироощущения 18-летнего поэта, – единственное, написанное в псковской деревне в первый приезд, и не случайно посвящено оно Тригорскому.

Вероятно, Пушкин с родителями побывал и еще кое у кого из соседей. Надежда Осиповна скучала на одном месте, любила ездить по гостям. Не могли не посетить и Святые Горы, где у алтарной стены древнего Успенского собора покоился прах Осипа Абрамовича Ганнибала.

Юный Александр Пушкин не вглядывался и не вдумывался так, как это будет позже, во все, что окружало его здесь.

…тогда я был

Веселым юношей, беспечно, жадно

Я приступал лишь только к жизни…

«…Вновь я посетил…» (черн.)

Но многое из окружающего запомнилось и вскоре дало