Забудь меня. Китайская версия «Списка Шиндлера» - Сю Фэнг Страница 2

раз приезжал в Китай. Судя по всему, он был любимым внуком бабушки. Его первая «Лейка» была ее подарком. Она хотела, чтобы он взял камеру в Китай и сфотографировал жизнь местного населения и его обычаи. Иногда она громко смеялась над снимками, которые он ей привозил. А бывало, молча уходила на кухню, чтобы не показать слез, струившихся по лицу.

Дедушка Грегори Перлинги был доктором. И очень заботливым человеком. Бабушка всегда говорила, что это его слабость. Однако в нем бушевали греческие гены. Дух противоречия был в нем настолько силен, что выражался даже в отказе менять привычную одежду или пищу и питье. Никто, однако, не сказал бы, что это объясняется его культурной принадлежностью.

За обеденным ли столом, в своей гостиной или на кухне, бабушкина сфера деятельности была крайне ограничена. Никому не нравились ее китайские спринг-роллы или вонтоны. Вафли, печенье, гамбургеры, жареная рыба и стейки – вот что предпочитали ее новые соотечественники. И говорить на родном китайском ей тоже было негде. Ее французский и фламандский были достаточно хороши, но думала она по-прежнему на китайском – с выраженным акцентом провинции Цзянсу. Дома, однако, каждое ее слово имело громадный вес. Детей она воспитывала с истинно китайской строгостью. Если описывать ее методику воспитания одним словом, этим словом будет «сурово».

Жером часто слушал бабушкины сказки – традиционные китайские истории о богине Нуве, починившей небеса, о Чанджи и полете на луну, похищении колокола, пока все закрыли уши, захвате корабля, где находился волшебный меч, о взгляде на небо со дна колодца, об услуге, оказанной отшельником, и много о чем еще. От ее сказок у него словно вырастали крылья, а сердце рвалось вверх, к голубым небесам, перелетало континенты и океаны, следуя за ее мудрыми древними пословицами. Сказать, что с детства Жером проникся китайской культурой будет, конечно, преувеличением. Однако в первый раз, когда он приехал в Шанхай, бабушка велела ему прежде всего купить карту города. Она сказала, что это город, где она выросла. Она обожала его. Бабушка хотела, чтобы Жером прошел по каждой линии на карте собственными ногами – а не проехал на автомобиле. Каждый раз, когда улица заканчивалась, Жером помечал ее на карте красным. Спустя три месяца у него накопилась целая груда мятых, исчерканных красным карт, а еще тысяча фотографий, которые он собирался ей показать.

«К сожалению, ты не добрался до места моего рождения. Это маленькая деревенька на берегах Тайху». Ей не удалось скрыть разочарования, сквозившего в голосе. «Ну ничего. Может, глядя на другие фото, я и сумею не заснуть».

Слова бабушки ледышкой легли на самое дно его сердца. А потом однажды он понял, что ее родина, та деревня на берегах Тайху, где она появилась на свет, является живой частью ее. Это место составляло значительную часть бабушкиной истории, ускользавшую от него, – ее детство и раннюю юность. И теперь он вернулся в Китай, чтобы побольше узнать о ее родных местах.

Пока мы разговаривали, он казался таким мечтательно-сосредоточенным, что можно было подумать, будто Жером слышит, как волны Тайху бьются о берег близ крошечной деревеньки. Сквозь их шум до него доносился смех детей, игравших на пляже. Он слышал звуки бабушкиного детства.

Во время нашего обеда в отеле слово «родина» превратилось в подобие закуски – нет, не закуски, а главного блюда, и даже не одного, а целой их череды.

Глава 2

Древний мост судьбы

Если посмотреть на этот мост издалека, в свете заходящего солнца, он похож на скелет динозавра. Некоторые называют его горбом Ванг По.

Название, «Ванг По», восходит к одной старой женщине – правда, отнюдь не к свахе из истории о Золотом Лотосе. В китайском народном эпосе есть тысячи персонажей, подобных ей. Они семенят повсюду на крошечных ножках-лотосах, перемещаясь между рисовыми полями и огородами, где растут овощи. Вообще, жизнь у них самая обычная – они просто ведут домашнее хозяйство да исполняют повседневные обязанности. А потом вдруг совершают поступок, который производит переворот в их деревенской общине, и их имена становятся легендой на веки веков.

Ванг По была благочестивой, добродетельной женщиной, и при рождении носила имя Янши. Она славилась своими изысканными вышивками. Еще ее называли Королевой Ян. Муж ее умер молодым, и она блюла свое вдовство, в одиночку растя их единственного сына. Однажды мальчик свалился в реку и утонул. Она столько плакала, что едва не ослепла. Однако, по истечении траура, она решила сделать так, чтобы над рекой, шедшей вдоль главной улицы деревни, появился мост. Возможно, причина заключалась в том, что часто, проходя по берегу реки, она видела детей, которые ехали в школу – им надо было пересечь реку на пароме. Наверное, ей казалось, что и ее сын где-то среди них, а может, она боялась, что и эти дети, подобно ему, исчезнут в набегающих волнах.

Паром был ненадежным – люди боялись переправляться на нем, когда шел дождь или дул ветер, когда капитан болел или днище протекало. Дожидаясь своих детей, люди мучились тревогой.

Многие видели, как Ванг По перебирала своими крошечными ножками по берегам реки, уходя далеко в поле, пока ее силуэт не растворялся на горизонте. Куда она ходит, гадали они. Никто не знал этого наверняка. Иногда она пропадала на долгое время, а потом, непогожим вечером, возвращалась с тяжелым заплечным мешком по темной улочке в родную деревню. Кто-то рассказывал, что ее видели в соседних деревнях, где она просила подаяния. Вдова, конечно же, отрицала эти предположения. На самом деле она уходила в деревни, где у нее не было знакомых, и там рассказывала людям, как ее сына поглотили речные воды. Чем дальше, тем больше история обрастала подробностями, и вот, в самом конце, она сообщала, что задумала строительство нового моста, и по лицу у нее струились слезы. А потом вдова заявляла, что собирает пожертвования на это самое строительство.

Никто никогда не узнал, сколько пожертвований она собрала, прося милостыню за пределами деревни. Однако спустя всего несколько лет арочный мост из белого известняка дугой перекинулся над бурным потоком, окруженный шелковичными деревьями и полями цветущего рапса. В древних архивах не осталось записей о взносе Ванг По на строительство моста, однако по всей округе о ней ходили легенды.

Практически в любом поколении в любой далекой деревушке ходит какая-нибудь история, служащая людям вдохновением и утешением. Поднимались и падали династии, шли столетия, но Ванг По не канула в бездну времен. Память