Стивен Спилберг. Человек, изменивший кинематограф. Биография - Молли Хаскелл Страница 2

аварий или крушений поездов принадлежали миру мальчишек. Да, фанатки, в сердцах многих из вас поселились вампиры, оборотни и прочие антинаучные явления, навеянные «Сумерками» и «Голодными играми»; не исключаю, что и среди мужчин есть те, кому не безразлично все это. Во всем этом мире мужских страхов – женщин, зрелости, отношения полов – Спилберг умеет найти выгоду и блестяще ее обыграть. Настолько блестяще, что мне становится страшно.

Некоторым из нас пришлись не по душе его ранние фильмы. (Настолько, что мне даже порой стыдно за рецензии, написанные к ним.) Я была истинно верующей, верящей во что-то большее, нежели НЛО, этаким крестоносцем во имя того, что позже будет называться великой эпохой «синефилии», видящей и переоценивающей славу прошлого, спешащей возносить авторское кино Европы и Америки.

Это ощущение тонко балансировало на грани страха и предчувствия беды, когда неожиданно (где-то в 1973 году) главными вдруг стали деньги: агрессивный маркетинг, «смотрите этим летом», блокбастеры, а затем первые выходные проката и кассовые сборы.

Попытка смириться с этим человеком, оказавшим такое огромное влияние на нашу жизнь, казалась достойной задачей. В борьбе со Спилбергом я буду противостоять своему собственному сопротивлению. Кроме того, было много фильмов Спилберга, которые я действительно любила, пересматривала… и влюблялась в них заново. Скептики превратились в подпевал, так как критики поняли явную универсальность его навыков режиссера. Он певец новейших технологий, влюбленный при этом в кадры и фактуру классического кино. Если он и Джордж Лукас были ответственны за катапультирование научной фантастики в стратосферу с большим бюджетом, то фильмы самого Спилберга затрагивали чувства реальных людей. Его инстинкты – то, как его жанры и кинофильмы периода резонируют с сегодняшними тревогами – оказались безошибочными, если не сказать сверхъестественными. В нем нет ничего иронического или «передового» – и в этом свежесть ощущений его кино: его исторические эпосы рассказываются прямо и чествуют старомодное чувство добродетели, передавая его лучшие традиции.

Трудно поверить, но у нас есть точки соприкосновения. Мы оба – выходцы из пригородов Америки 50-х, приехавшие в большой город в поисках нового, каждый хлебнувший свою порцию бед. Если бы мы были не совсем аполитичны, ни один из нас не был воодушевлен радикальными идеями или отношениями. Обывательская Америка Спилберга не была кругом ада, которого придерживалось большинство кинематографистов, и он не был против правил и установок, поэтому когда его фильмы коснулись темы человеческой неосторожности и преступности, это было не так мрачно, как обычно бывает.

Удалось ли нам со Спилбергом поговорить? Честно – я пыталась, но увы – его помощник написал мне письмо о том, что его патрон не дает интервью биографам. И это правда, он не дал интервью Джозефу МакБрайду, который, кажется, поговорил со всеми остальными и чьей превосходной биографии я глубоко обязана. И да, я чувствовала себя уязвленной – как та девушка, что просит парня о свидании и получает отказ.

Также он умудрился поддеть меня, сам того не ведая. За просмотром роликов о нем на YouTube я наткнулась на один за 1978 год, где он разговаривает с молодыми режиссерами во время мастер-класса в Американской киноакадемии. Он выглядел моложе, чем его ученики, и это их явно напрягало. Сколько ему за это заплатят? А что он скажет? И вот он говорит, что он не режиссер, который навязывает свой стиль, как Орсон Уэллс, а скорее мастер, как Виктор Флеминг, создатель легендарных «Волшебника из страны Оз» и «Унесенных ветром», человек-гора, к которому ходят на поклон руководители крупнейших студий. И вот тут Спилберг, улыбаясь из-под своей фирменной бейсболки, говорит: «Будьте уверены в себе. Вас не должно волновать то, что ваше кино может не понравиться критикам вроде Эндрю Сарриса и Молли Хаскелл».

Я поморщилась. И сразу же влюбилась в него, в его обаяние и сообразительность, поддельную игривую скромность и – самое эротичное для любителя кино – в его явное знание и страсть к фильмам. Этот его выпад против меня словно скинул камень с моей души. Я была скомпрометирована. Либо из-за естественной симпатии, либо из-за хороших манер, я почувствовала себя подавленной, подчиненной его точке зрения, лишенной возможности сохранять дистанцию. Чувство личной симпатии было сильным и подпитывало меня, когда я пробивалась через огромное количество материала и пыталась понять, как написать «короткую» биографию живого человека, который навел шороху среди критиков. Я хотела описать его жизнь правдиво; в этом, как ни странно, мне сначала мешало, а потом сильно помогло то, что он еврей. Но≈ввиду того, кем он был («Все обо мне в моих фильмах») и кем была я, сделать это нужно было посредством снятых им картин. На мой взгляд, аксиомой является то, что кинокритика – это личная, никогда «объективная» или непредвзятая работа, а биография помогает оценить, сообщает нам что-то. Чтобы рассказать историю Спилберга через его фильмы, нужно учесть собственные обязательства и то, как время и контекст – политика, мировые события, другие фильмы – все меняют. Мы и фильмы стареем и меняемся. Итоги кассовых сборов и маркетинга отступают, слава искусства побеждает.

Глава 1

Начало, или Утерянный ковчег

Конец шестидесятых, начало семидесятых, эра Водолея. Америка воюет с коммунистами в Юго-Восточной Азии и воюет сама с собой у себя дома. Политические агитаторы становятся агрессивными, пьесы и фильмы ощетиниваются языком сержантов, контркультура мятежников рубит иконы и изобретает жанры. Но Голливуд, наш национальный Колизей, не ввязывается в борьбу, будучи погрязшим в менталитете и рабочем режиме студийной системы 50-х. Разломы перемен происходят где-то в другом месте: за 100 миль, у тихоокеанского побережья, на пляже Николас, где пестрая группа тех, кто считает себя киношниками – ботаники из киношкол и богема из шоу-бизнеса – болтаются, курят травку и плетут заговор, чтобы захватить индустрию. Их штаб – домишко, арендованный актрисами Дженнифер Солт и Марго Киддер. Джулия и Майкл Филлипс, продюсеры оскароносной «Аферы» (1973), купили соседний дом и устраивают недельные нарко-вечеринки, описанные позднее в безумных мемуарах «Вы никогда больше не позавтракаете в этом городе»1.

В списке гостей – знаменитости, такие как Роберт Редфорд и Лайза Миннелли, новые литературные звезды Джоан Дидион и Джон Грегори Данн, но большая часть банды, заинтересованная только в наркотиках и европейских фильмах, неизвестна или едва известна – Фрэнсис Форд Коппола и Мартин Скорсезе, Пол Шредер, Джон Милиус и Брайан де Пальма, Джордж и Марсия Лукас (все выпускники киношкол). Джулия бросает на них взгляд: «Галерея ботаников-мошенников… Ни с одним бы не пошла на свидание, если бы