Саперы - Артем Владимирович Драбкин Страница 19

Когда уходили за край, то предупредили пехоту, чтобы они нас не постреляли на обратном пути. После взрыва немцы всполошились, начали стрелять, а наши в ответ. Когда мы добрались до окопов, я в плащ-палатке насчитал несколько дырок. За этот мост меня наградили Красной Звездой.

У меня товарищ был — Закревский, вологодский, мы с ним на задания ходили. Он тоже выжил, у него было две Красные Звезды и две Славы и у меня тоже, а командир роты у нас был Герой Советского Союза. Его вызовут в штаб и ставят задачу — сформировать пять групп, здесь уничтожить танки, там мост, там еще что-то. Он — к нам, и мы начинали изучать оборону немцев, где лучше пройти. Иногда по несколько дней смотрели, а иногда на подготовку времени не было.

Приказали уничтожить мост тоже на Украине. Грязь была страшная, мы подошли к селу в тылу у немцев, в окошки позаглядывали — немцев нет, одни наши украинцы. Нас трое было, командовал сержант Андерсон, деловой такой был парень. Постучались в один дом, там семья, зашли поговорили. Хозяйка угостила галушками, я тогда впервые попробовал полтавские галушки. Спросили их про мост, что где-то недалеко должен быть. Они сказали, что подойти к нему будет трудно. Я сержанту предложил: «Пусть ее муж нас проведет, чтоб хоть не заплутали». Хозяйка в слезы: «Его убьют, не берите!» Сержант сказал, что ладно, не будем: «Не плачьте». Но мужик потом сам сказал: «Я покажу дорогу». Провел нас через балку и по берегу вывел к мосту. Мы ему: «Спасибо, иди домой». А он: «Нет, я хочу посмотреть». Взорвали мы этот мост, а утром началось наступление.

Мы когда возвращались, то перед этим селом увидели поле, усыпанное трупами наших солдат, и главное, все как один в новеньких шинелях, и все лежали лицом вниз. Наверное, как бежали вперед, так и падали.

На фронте я заметил такую особенность, что в атаке люди кучковались. Если бежишь, то обязательно рядом с кем-то. Если прячешься, например в воронку, а там никого нет, то становится не по себе. Это машинально получалось, все боялись остаться одни.

Мы когда вернулись, нас в штаб батальона вызвали, и мы там сидели, пока разведка не подтвердила выполнение задания. Они доложили, что движения там нет. Всегда был контроль и подтверждение от разведчиков.

Наступление началось, и на следующий день наши две саперные роты восстанавливали этот мост, передовая недалеко, их обстреливали, а нас они материли, никто спасибо не сказал. И так было.

На одном мосту обстоятельства сложились так, что необходимо было быстро взорвать. Мост был железобетонный, железнодорожный двухколейный. Это во время Львовской операции, станция Судовая Вишня. Я просто не могу сейчас вспомнить, почему мы не могли поставить заряд на долгое время. Мы сняли пеньковый фитиль, и осталась зажигательная трубка 10 сантиметров. На входе на мост, с обеих сторон, стояли наши ребята, предупредить в случае чего.

Нас было два младших сержанта и комвзвода лейтенант. Мы лейтенанту говорим: «Уходите, мы все сделаем». Он нам: «Нет, вы уходите, я сделаю». В общем, никто не ушел.

На войне и после войны я никогда не видел специальных «зажигалок» для шнура, а у немцев они были, и мы ими пользовались. На конец шнура одевался металлический цилиндрик, потом за него дернешь, а там искра, пороху немного, и шнур загорается. Это грамотно было придумано. Мы же спичками зажигали, спичкой чиркаешь или зажигалкой ночью на мосту, ощущения не из приятных. Наши такого не придумали, а убьют, и хрен с ним. Я с некоторыми саперами про эти штуки разговаривал, никто не вспомнил, а у нас они долгое время были, и мы ими пользовались.

На мосту мы подожгли трубку и побежали кто куда. Охранники наши отошли подальше. Я почему-то побежал по шпалам. После войны я несколько раз спрашивал у спортсменов про 1-й разряд по бегу, добежал я до рекорда или нет, ну, за те 10 секунд (смеется). Я боялся, что нас поубивает кусками бетона, они летели во все стороны, но мы все выбежали с моста. Немцы стали стрелять. Недалеко станция была, там стояло несколько эшелонов. Мы проходили мимо, когда шли к мосту, и я в щелочку посмотрел, в несколько вагонов заглянул, а там одни снаряды. Приказ был взорвать мост перед нашим наступлением, чтобы фашисты не смогли все это вывезти. За это нас — двух сержантов и одного солдата — наградили Славой 3-й степени, а лейтенанта — Красной Звездой.

На границе Польши и Германии было серьезное задание по уничтожению моста. Когда мы до него добрались, то увидели, что на каждом берегу позиции зениток, какие-то тыловые части, пекарня. В нашу сторону летели их самолеты, наших бомбить. Нас была группа 10 человек, перед заданием сказали, что по выполнению всем присвоят Героев Советского Союза, и настроение у нас было боевое. Мы долго наблюдали и думали, как лучше сделать, пока думали, выпили всю самогонку, что с собой брали. Хотели повозку минами загрузить, еще что-то… но при любых вариантах получалось, что все 100 % гибли. С нами был офицер, который руководил нами. В итоге мы получили команду «Отбой», я так и не знаю почему.

За войну я участвовал в уничтожении пяти мостов.

Как удавалось мыться, постираться?

— В оврагах на Днепре никак не удавалось. В затишку делали бани из палаток.

Помню, у меня зуб заболел, что только ни делал, и махорку прикладывал. Сержант-санинструктор отвел меня в санбат. Зашел к ним в палатку, там коридорчик был. И так я испугался, что там они делать со мной будут? И я убежал обратно в окопы, и с тех пор зубы у меня не болели до 45-го года. Когда по Германии шли, белье меняли каждый день.

Как мирное население встречало?

На Украине — как родных. Когда дожди пройдут — танки застревали, и машины с продовольствием сильно отставали. Есть нечего, и мы по хатам ходили просили, люди последним делились. Маршем идем, командир роты командует: «Привал». Наши старики уже храпят, а мы по хатам, чем, кстати, западнее, тем больше было «герман забрал». У таких отбирали. «Герман забрал», в дом зайдешь, а у него шпика до черта, «а ну давай!». Пока привал, мы с десяток хат обойдем, вещмешки набьем салом.

В Польше хуже — «wszystko zabrał niemiec» — все забрал немец. Тоже на слово не всем верили. У них в селах