Последний рыцарь империи - Сергей Ильич Ильичев Страница 19

– Предположим, – вступает в разговор Слуцкий. – Но чем тогда можно объяснить убийство следователей и попытку выбросить гроб с телом Алексея Майлова из поезда?

– Думаю, что это результат их полного отчаяния, нервного срыва, наступившего после того, как националисты поняли, что желаемого эффекта теракт во Львове не дал…

– Послушайте, Судоплатов, а что вы до сих пор бумажки в отделе кадров перебираете? – неожиданно сменил тему разговора Менжинский. – Нет ли желания самому стать сотрудником-нелегалом, работающим за рубежом?

– Я толком и стрелять-то не умею. Да и о жизни на Западе ничего не знаю.

– Оружием нелегала-аналитика является голова, а не наган, – продолжал Менжинский, приподнимаясь. – Но и хорошо стрелять мы вас обязательно научим. К тому же мне известно, что вы кроме украинского владеете румынским, польским и немецким языками. А то, что касается ваших сомнений о неумении и незнании жизни на Западе? Поездка во Львов показала, что вы в короткий срок способны легко и органично вживаться в чужой образ. Но главное это то, что вы умеете мыслить самостоятельно, а это очень важно в нашей работе.

– Можно мне тогда с женой посоветоваться? – спросил Павел, огорошенный этим предложением.

Менжинский и Слуцкий переглянулись и согласно кивнули головой. И тут впервые на их лицах Судоплатов увидел добродушные улыбки.

Эмма Карловна была уже дома и писала отчет о прошедшем дне. С этого года она занималась кураторством сети осведомителей в созданном Союзе писателей и в среде творческой интеллигенции Москвы. Работа, скажем так, малоприятная, когда вдруг узнаешь, что любимый писатель шел к власти, в том же Союзе писателей, злобно оговаривая и практически по головам своих товарищей по цеху.

Как опытный психолог, она сразу заметила, что с мужем, вернувшимся со службы домой, что-то происходит.

– Павел, у тебя все в порядке на работе?

– Да, радость моя… Просто…

– Что просто?

– Мне предлагают работу за рубежом…

– Это же хорошо, что тебя смущает?

– А если мы месяцами, а может, и годами, не будем видеться. Я не смогу так…

– Это работа, Павел! Как молодой член Коммунистической партии ты не имеешь права говорить не могу… Просто ты должен сам понять, где от тебя может быть больше пользы для родины. А теперь пойдем, накормлю тебя ужином. И прежде чем ты согласишься, а если и не согласишься, надо бы нам с тобой в отпуск к твоим родным съездить…

– Вряд ли получим сейчас отпуск. Я присутствовал при телефонном разговоре Менжинского с кем-то из ЦК партии, ему сказали о нежелательности инцидентов подобных тому, что произошло во Львове. В ответ Менжинский сказал, что готовит внедрение нашего агента в самое осиное гнездо, а это означает, что мы будем в курсе всех замыслов националистов.

Эмма какое-то время молча смотрела на мужа, а потом сказала:

– Какой же ты все еще ребенок. Взрослый ребенок. Ведь это Менжинский с представителем ЦК о тебе говорил… Поэтому и говорил в твоем присутствии, чтобы ты понял всю ответственность предстоящего дела. В ОГПУ уже все уверены, что этим агентом будешь ты, а ты все еще сомневаешься. Ой, котлеты подгорают. Пойдем ужинать, нелегал ты мой любимый.

Судоплатова разбудил стук в дверь. Он почти всю ночь не спал, разбирая архивные документы, и сегодня позволил себе чуть дольше поспать.

Он вышел к двери и, увидев знакомого курсанта, открыл дверь.

– Доброе утро, Павел Анатольевич! Я вам французские «круассаны» к завтраку принес.

– Тогда пошли вкушать твои, как ты их назвал, круассаны… Я тут дневник свой просматривал, так и быть, после завтрака расскажу тебе немного о последующих годах своей службы.

Но уже за завтраком Судоплатов начал свои воспоминания:

– Прежде чем было принято окончательное решение о моей новой работе, произошло еще нечто, о чем я узнал позже. Точнее, был телефонный разговор Менжинского со Слуцким.

Менжинский попросил секретаря соединить его со Слуцким.

– Что там с Судоплатовым? Он готов к самостоятельной работе?

– Так точно, Вячеслав Рудольфович… Осталось еще одно испытание.

– Хорошо. Держите меня в курсе.

Утром по дороге на службу рядом с Судоплатовым остановилась легковая машина. И вышедшие люди в штатском предложили чекисту проехать вместе с ними.

Допрос Судоплатова шел всю ночью. Вопросы, которые задавал следователь, в основном касались его поездки во Львов.

– А вам, Судоплатов, молодой журналист Иосиф Майен по ночам не снится? Это надо же, так хладнокровно убить его и своих товарищей по работе.

– Его-то для чего мне нужно было убивать?

– Скорее всего, он случайно узнал о том, что вас завербовал Шухевич или Бандера? Отвечайте! Мы все равно, рано или поздно это выясним…

Судоплатов уже начал проваливаться в сон.

– Не спать!

– Я вам уже в сотый раз повторяю, что в момент убийства журналиста Майена и сотрудников следствия я был в вагоне-ресторане, что может подтвердить проводник поезда, который и сообщил мне об этом убийстве, когда я возвращался с продуктами из вагона-ресторана…

– Я понимаю, алиби себе сделали с целью более глубокого последующего внедрения в ОГПУ. Не спать…