Озаренные - Леонид Михайлович Жариков Страница 18

Одним из первых это высокое звание получил Афанасий Андрюшкив, забойщик шахты № 1-бис имени Сергея Тюленина. Приехал он в Краснодон по путевке комсомола, никогда прежде не видел угольных шахт и не знал, как добывают уголь. Невысокого роста, рыжеватый паренек сохранил в себе что-то от сельского жителя. Но в горном деле он уже обгонял опытных мастеров. Местные газеты писали о нем статьи, печатали его портреты — знаменитым человеком стал в Краснодоне молодой забойщик Андрюшкив. Даже горняки-старожилы говорят: «У тебя, Афанасий, талант шахтера». Вот как — талант!

Андрюшкив улыбается, смущенный высокой и, по его мнению, незаслуженной похвалой. Но на самом деле похвала была справедливой и далась ему нелегко.

Поначалу, как все молодые шахтеры, Афанасий никак не мог овладеть трудным искусством забойщика. Болела спина, то и дело ломались «зубки» отбойного молотка. Угольный пласт не давался. Случалось, выпивал за смену в жарком забое по две фляги воды. Тяжело, ой как тяжело! А молодогвардейцам легко было? А тридцати шахтерам Краснодона, которых фашисты закопали живыми в землю, легко было?

Такие думы зажигали молодого забойщика. В душе поднималась ярость и досада на себя. Неужели не устоит он? Однажды сорвавшимся коржом[2] поранило руку. Можно было выехать на‑гора́, перевязать рану. Но кто будет за него рубить уголь? Решил пересилить боль болью: это нужно было для борьбы с самим собой, для закалки характера. Кто-то из шахтеров посоветовал присыпать рану угольной пылью. Ничего, до свадьбы заживет! И рана, словно подчинившись его воле, затянулась.

Себя победил, но угольный пласт не стал мягче. Казалось, еще труднее было рубить его, держа на весу тяжелый отбойный молоток.

В один из таких трудных дней пришел Андрюшкив к комсоргу шахты. Зачем пришел — сам как следует не знал. Устало опустился в кресло и тяжело вздохнул.

— Что, Афанасий, тяжеленько?

— Есть трошки... — слабо усмехнулся Андрюшкив.

— Собирайся, завтра поедем работать вместе.

Андрюшкив и комсорг на другой день спустились в лаву. Сперва рубил уголь комсорг, Андрюшкив крепил за ним. Потом взял молоток Афанасий. И то ли подметил он что-то новое в работе комсорга, то ли поддержка окрылила — дело пошло лучше.

В конце смены комсорг сказал:

— Я ведь сам когда-то пережил такое, а потом старик шахтер сказал мне: «Легко дается — дешево ценится». Задумался я над его хитрыми словами и понял намек: трудно дается — дорого ценится. Вот что хотел подсказать мне старый горняк. Значит, если тебе дается дело трудно, то полюбишь его.

Трудно дается — дорого ценится. Значит, надо не бояться трудностей, а искать их!

И Афанасий взялся за учебу. Он приглядывался к опыту старших, взял в библиотеке брошюру по горному делу и там вычитал, что надо хорошо знать инструмент. И он, как солдат винтовку, стал разбирать и собирать свой отбойный молоток, изучал его характер.

Постепенно накапливался опыт. Теперь он, работая, уставал меньше, а угля выходило больше.

Наконец пришел успех: ему удалось нарубить за смену семь норм. Так молодой шахтер победил свою нерешительность, свою неопытность. Он полюбил всей душой горняцкий труд, и эта любовь делала его талантливым.

Пришло лето. Афанасий получил отпуск и поехал в свой тихий приднепровский край, в село Дубовцы.

Младший брат жадно расспрашивал его о жизни в шахтерском краю, и все, что слышал, представлялось ему заманчивым и увлекательным. Но Афанасий под конец сказал брату, что ехать ему в Донбасс рановато, что шахтерский труд тяжелый и требует серьезности, твердого характера и упорства.

Младший Андрюшкив промолчал тогда, а потом следом за братом приехал в Донбасс. Афанасий встретил его хмуро.

— Значит, не послушался меня?

— Не послушался, — улыбнулся младший.

— Ну, смотри! Трудно покажется — не хнычь, помни, что приехал на родину молодогвардейцев.

На другой день младший Андрюшкив попросился с братом в шахту. Они ходили и лазили по темным подземным выработкам. Младший как зачарованный освещал каждый уголок, улыбаясь, трогал играющий искрами в свете лампы угольный пласт. Особенно понравилось ему, как старший брат, будто опытный горняк, учил его, как находить дорогу в шахте по приметам: по воздушной струе, которая всегда тянет в одном направлении, по канавке, где вода течет к стволу. Даже по рельсам с потухшей лампой в полной тьме можно найти дорогу к стволу. Интересно, похоже было на игру. Старший Андрюшкив радовался, что братишка слушает его с увлечением. «Пожалуй, выйдет из него шахтер», — думал Афанасий, когда братья, уставшие от длинных переходов больше, чем от работы, выезжали в клети на‑гора́.

Так начались в селянском роду Андрюшкив шахтерские традиции. Из поколения в поколение будет теперь переходить у них горняцкая гордость и благородное шахтерское мастерство.

Краснодон — город комсомольской славы! Он зовет к себе молодежь со всех концов земли.

Приехал сюда слесарь-монтажник Петр Забашта. Интересно сложилась судьба у этого невысокого, с кучерявой шевелюрой и спокойными темными глазами паренька. Родился он в украинском селе. Но его всегда влекло в загадочный край, где дымил Донбасс. Там в годы войны жили и боролись любимые его герои — краснодонские комсомольцы. О них он знал со школьной скамьи, играл с ребятами в Сергея Тюленина. А когда подрос и поехал учиться в днепропетровскую школу, в его деревянном сундучке-чемоданчике не было ничего, кроме чистой майки и романа Фадеева «Молодая гвардия» в потрепанном донельзя переплете. Петя мечтал о том, чтобы его жизнь была бы хоть каплю похожа на жизнь Сережи Тюленина.

Не знал Петя, что судьба приведет его в Краснодон. Сначала работал в Кривом Роге, восстанавливал коксохимзавод. Оттуда, как лучшего рабочего, его направили в Москву. Здесь он работал на «самой высокой должности», как любил шутить, — на строительстве высотного здания на Смоленской площади. На самой вершине стоял верхолаз-монтажник и любовался панорамой Москвы. Он видел ее всю — от скрытой в тумане Яузы до лесистых Ленинских гор с величавым зданием университета. Дух захватывало — какая она необъятная и красивая!..

Но вот однажды Забашта прочитал обращение партии к молодежи ехать на стройки Сибири и Донбасса. Выбор явился сам собой — в Донбасс!

Случилось так, что он сразу попал в город мечты — Краснодон. Забашта бродил по улицам, в сущности, незнакомого города и удивлялся, почему все в нем узнает. Вот школа имени Горького, где учились Олег Кошевой и Ваня Земнухов. А там старая шахта