Иван Конев - Сорок пятый Страница 18

 Наступление началось в шесть часов утра 8 февраля 1945 года после пятидесятиминутного артиллерийского удара.

 Для более длительной артиллерийской подготовки мы не располагали боеприпасами. Однако и при этом, несмотря на скверную погоду, помешавшую работе нашей авиации, главная ударная группировка осуществляла прорыв на фронте восемьдесят километров. Пехота вклинилась в оборону противника на десять — пятнадцать километров, а танковые армии за первые сутки продвинулись вперёд от тридцати до шестидесяти километров.

 Первый успех был налицо. Но чем дальше, тем труднее становилось его развитие. В последующую неделю, до 15 февраля, армии правого крыла фронта сумели пройти с боями лишь шестьдесят — сто километров. Наступление протекало в условиях весенней распутицы вдоль дорог. Местность была лесистая, местами болотистая. Гитлеровцы, отходя, упорно сопротивлялись.

 Сказывалась и физическая усталость наших солдат. Они проявляли поистине удивительные настойчивость и упорство. Тем не менее, среднесуточный темп наступления пехоты составлял теперь всего восемь — двенадцать километров. И большего от неё, по совести, требовать было нельзя.

 Войска достигли реки Бобер, форсировали её на ряде участков и завязали бои за расширение захваченных плацдармов. А генералу Д. Д. Лелюшенко удалось прорваться к реке Квейс и переправиться через неё главными силами танковой армии.

 К сожалению, наша 13-я армия не использовала открывшихся перед ней возможностей и не устремилась вслед за танкистами. Действуя в данном случае недостаточно энергично, что можно, правда, объяснить крайней усталостью личного состава, армия не дошла до Нейсе, и немцам удалось замкнуть прорванный фронт позади армии Лелюшенко. Бои пехоты приняли здесь затяжной характер, а коммуникации танкистов оказались на несколько суток перерезанными.

 Это заставило меня выехать в 13-ю и 4-ю танковую армии. К танкистам я в тот день пробраться так и не смог. Связь с Д. Д. Лелюшенко поддерживалась только по радио. Я остался в армии Н. П. Пухова. Мы вместе постарались исправить сложившееся положение. Самое деятельное участие принял в этом и начальник штаба 13-й армии Г. К. Маландин. Он сам побывал в тех дивизиях, которые никак не могли сломить сопротивление врага на промежуточном рубеже, и помог им организовать наступление. В середине следующих суток ударом войск Н. П. Пухова с фронта и поворотом армии Д. Д. Лелюшенко навстречу этому удару нам удалось наконец ликвидировать попытку противника отрезать наши части, вырвавшиеся к Нейсе.

 Это ещё одно свидетельство того, насколько важно на войне взаимодействие. Нередко ведь бывало так: операция в целом идет вроде бы успешно, танкисты энергично двинулись вперёд, но общевойсковые соединения продолжают наступление сами по себе, в своих собственных темпах, и в итоге — нежелательные последствия. А в данном случае последствия могли быть очень серьёзными.

 Хорошо, что оба командарма — и Пухов и Лелюшенко — не покривили душой, не прятались от неприятностей сверху, не пытались действовать втихомолку. Как ни было им неприятно, они доложили командованию фронта все с абсолютной правдивостью, и это позволило немедленно принять зависящие от нас меры, в том числе широко использовать авиацию.

 Погода исправилась, и наши авиаторы нанесли массированные удары по противнику.

 А тем временем на крайнем правом фланге фронта 3-я гвардейская армия Гордова, наступая смело и напористо, окружила значительную группировку врага в крепости Глогау. Блокировала крепость лишь небольшой частью сил (что очень важно и правильно), а главные силы двинула на северо-запад и к 15 февраля тоже вышла к устью реки Бобер.

 Таким образом, хоть и с неприятными для нас сюрпризами, но правое крыло фронта пробивалось вперёд.

 А вот положение наших войск в центре меня все больше беспокоило. Упорное сопротивление немцев в районе крепости Бреслау задерживало дальнейшее продвижение на запад 5-й гвардейской и 21-й армий. Да и 6-я армия генерала В. А. Глуздовского, наступавшая непосредственно на Бреслау и действовавшая сначала очень хорошо, особенно при прорыве обороны противника, распылила свои силы. Половину их командующий направил на прикрытие правого фланга, а оставшихся было явно недостаточно для выполнения главной задачи. В итоге армия застряла.

 Положение усугублялось ещё и тем, что наши левофланговые 59-я и 60-я армии не сумели прорвать оборону противника, сосредоточившего против них равные силы, и 10-го числа, по моему приказу, перешли к обороне.

 Решение это было правильное и единственно возможное. Нет ничего хуже, как делать вид, что продолжаешь наступление там, где оно уже продолжаться не может, фактически остановилось и требует для своего возобновления новых сил и средств. Однако переход к обороне армий левого крыла фронта, конечно же, поставил в трудное положение армии центра (5-ю гвардейскую и 21-ю). При малейшем продвижении вперёд они вынуждены были все более и более оттягивать свой левый фланг.

 Почувствовав угрозу, нависшую над Бреслау, гитлеровцы принимали все меры к тому, чтобы не допустить окружения города, непрерывно усиливая бреславскую группировку. Сначала сюда направлялись лишь отдельные части и маршевые пополнения. Затем в район Бреслау противник перебросил с других направлений 19-ю и 8-ю танковые и 254-ю пехотную дивизии.

 Начались яростные контратаки. В течение только одного дня 19-я танковая и 254-я пехотная дивизии противника двенадцать раз атаковали боевые порядки 6-й армии группами в пятьдесят — шестьдесят танков и штурмовых орудий.

 Тяжко приходилось и 5-й гвардейской армии Жадова. Она все явственнее угрожала бреславской группировке обходом с запада, и перед её фронтом противник тоже усилил сопротивление.

 В условиях полной распутицы борьба шла вдоль дорог и за населенные пункты. Чтобы брать с боем опорные пункты, фольварки и каменные фермы, нужен был большой расход тяжелых снарядов. А 5-я армия испытывала в них острый недостаток. Я вынужден был передать ей из фронтового резерва 3-ю гвардейскую дивизию тяжелых реактивных установок, которая своими ударами в известной мере могла возместить ослабление огня тяжелой ствольной артиллерии.

 Резервы требовались и для правого крыла фронта, которому каждый шаг вперёд тоже давался все с большим трудом. Словом, настал такой момент, когда почти все направления, на которых действовали войска фронта, надо было подкреплять.

 Следовало внимательно проанализировать обстановку, взвесить все «за» и «против», чтобы безошибочно определить звено, ухватившись за которое можно вытянуть всю цепь. Таким решающим звеном являлся быстрый разгром бреславской группировки.